Значения в Древнеславянском календаре

Древнеславянский календарь основан на 16-ричной системе счисления и делит продолжительные промежутки времени на Круги Жизни, каждый по 144 Лета (года), а Лето — на три сезона: Оусень, Зима и Весна. В современном же летосчислении исторический счёт ведётся веками (периодами по 100 лет), а времён года — четыре (весна, лето, осень, зима).

Здравствуйте, друзья! Предлагаю вместе создать прекрасный сборник для возрождения настоящих народных весёлых и трезвых праздников на Руси. Когда праздники снова станут задорными, наполненными глубоким смыслом, тогда сама собой отпадёт необходимость в «пьяных застольях», ведь и так на душе хорошо! Игры, хороводы, танцы из этого сборника будут пробуждать душу, приносить радость, дарить стремление развиваться, учиться новому.

Последователям Русской Северной Традиции часто задают вопрос о так называемом обрезании Гос­поднем. Правда ли оно было? 

Православные духовным инстинктом чуют здесь какую-то фальшь. Сомнениями в обоснованности позиций современного официального христианства в этом вопросе делились со мной недавно такие уважаемые люди, как, например, профессор Виктор Медиков, президент Славянской Всемирной Академии, полковник Геннадий Заболотников, председатель совета Казачья Братчина, и другие.

Они совершенно правы. Были две лжи, призванные возвеличить Рим над Царьградом (Константинополем), латинство над скифством, ересь над ортодоксией (католичество над православием). Это так называемый Константинов дар (Donatio Constantini) и так называемый священный препуций (prepucium).

Прошло несколько месяцев после Указа Президента о создании нового учебника истории России. В настоящее время полным ходом идут работы по правильному пониманию и осознанию нашего прошлого. Но вместе с тем надо признать, что в российской истории немало белых пятен, которые невозможно осветить с позиции академической науки. Все попытки их освещения превращаются в наукообразную мифологию, которая не приближает нас к истине, а, наоборот, отдаляет. Поэтому в данной статье хочется показать некоторые стороны нашего прошлого и настоящего в несколько иной плоскости.

На встречах часто нам задают вопрос: «А вы волхвов в глаза-то видели? Их днём с огнём не найти теперь!» Однако не перевелись, слава Богу, волхвы на нашей земле. От людей не скрываются, а идут навстречу нам и готовы знаниями своими — тысячелетиями накопленными — делиться!!!

В течение нескольких лет я вела поиск документов о жизни предков Храбрых в архиве г. Кирова. Выяснилось, что первые сведения о них имеются в «Исповедных росписях» Афанасьевской церкви села Ситьма за 1766 год. В них упоминаются братья Василий Лукоянович Храбрых 1710 года рождения и Трофим Лукоянович Храбрых 1718 года рождения, от них и пошёл весь род Храбрых. А потомки их поныне живут и в России, и в ближнем, да и в дальнем зарубежье.

Аркаим — это не только городище. И само городище — это только один из культурных слоёв. Люди там обустраивались много раз, и обустраивались серьёзно. Место само по себе сильное — геологический разлом, да ещё и кратер древнего вулкана. И люди ещё много сделали, чтобы усилить и направить эту геологическую энергию.

Дольмен Феодоры находится в 300 км от Ганновера (Германия) в районе городка Fritzlar на окраине деревеньки Muschenheim. Раскопан и восстановлен археологами.

Андрея Романова с дольменом сначала заочно, по фотографии, познакомила Оксана Киснер. А уже в конце июля этого года Андрею с женой удалось съездить к Феодоре. Дольмен с радостью начал общение, отвечая на вопросы Андрея.

Многие философы любят поговорить о загадочной русской душе. Но в чём её загадочность, не объясняют. Потому что тут прерогатива не философов, а психологов. Загадочность русской души в том, что по своей природе русский человек прежде всего созидатель. Ему присуще строить, работать на земле, что­то изобретать, творить новое, неведомое в сфере науки и искусства. Здесь его стихия. Он находит себя в постоянном творческом процессе постижения окружающей его реальности.

Чем дальше уезжаешь от перенаселённого, перенасыщенного всем, чем только можно, центра страны, тем больше убеждаешься, что Москва и всё, что вокруг неё не ближе чем на 300–400 км, — это одна страна, а уже в нескольких тысячах километров на восток — Сибирь, Алтай — совсем другая. Здесь, к чему ни прикоснись взглядом ли, душой, всё живое, всё дышит образами и чувственной информацией. Здесь история оживает, и ты и в самом деле оказываешься на другой планете.