Среди сочного луга
С изумрудной травой,
Что на солнце блестит
Шелковистой волной,

Поднимается вверх
Многолетнейший кедр,
Что питает себя
Из расщелины недр.

Объединяющий Дух

Душа, где хочет, может быть свободной:
В деревне, в городе или в тюрьме.
Она по праву может быть подобной
Иль свету чистому, или кромешной тьме.

И только Дух объединяет
И тьму души, и чистый свет.
И Дух гармонию вдыхает,
И ею жив простой поэт.

Ира узнала о предстоящем замужестве сестры за день до свадьбы. Позвонила мама:

— Ты не сердись. Надя не хотела вообще говорить тебе о свадьбе. Но теперь я её уговорила, что сказать надо. Ведь мы — одна семья. В загс можно не ехать, а дома мы их завтра встретим вместе. Костя на 10 лет младше, и Надя думает, что это неприлично. Никого из своих знакомых и подруг не приглашала. Только соседка Наташа. А потом они едут в поместье.

Бывает такое: встречаются люди, и с первого же дня знакомства кажется, что ты знаешь их  всю жизнь, а они — тебя. А может, так оно и есть, если не мерять наше существование отрезками-воплощениями и перевоплощениями, а знать, что истинно РОДственная связь в никуда не исчезает, и в каком-нибудь стодвенадцатом колене мы были связаны узами если не семейными, то были одной крови точно.

«Нагна» — ещё одна новинка издательства Светланы Зениной. Её автор — Евгений Жиляев. Земляк, как говорится, — живёт в г. Орле. Это его первый литературный опыт, и хотелось в первую очередь спросить именно об этом.  

Время от времени мы представляем в газете авторов новых книг, вышедших в издательстве Светланы Зениной. Об этом нас просят читатели.

Пожалуй, одна из наиболее интересных и заказываемых в этом году — «Хроники тушканов» Индиры Бакиевой. Сегодня Индира в гостях у «Книжной лавки».

"Люди — это боги, просто забывшие об этом". (Эпиграф).

В это воскресное весеннее утро я пронежился в постели дольше обычного. Светлый и радостный сон манил яркостью красок и уютом постели, не хотел отпускать, несмотря на прорывающийся в сознание оглушительный звон обалдевших от первого солнца синиц. Открыл глаза и сам удивился яркости светила, давно не виденного.

— Привет! — радостно сказал другу Добрыня, мальчишка лет пяти со светлыми вьющимися волосами.

— Привет! — ответил Сашка.

— Сашка, а во что мы сегодня будем играть? — спросил Добрыня.

Сашка был старше, ему было 8 лет, он уже ходил в школу. Сашка всегда придумывал интересные занятия, и Добрыня ходил за ним как хвостик.

Он был очень беден. Беден настолько, что в день похорон оказалось, что всё его состояние — старые штиблеты и заштопанный сюртук. И дома у него не было, а были друзья, у которых он жил по нескольку месяцев, пользуясь их гостеприимством. Иногда, когда было совсем уж туго, он просил мать выслать немного денег, чтобы хоть как-то пережить самые трудные времена. А потом они появлялись, эти деньги, заработанные безсонными ночами при слабом свете свечи. И обычно их появлялось мало, слишком мало, чтобы купить дом и зажить наконец не то чтобы на широкую ногу, а просто нормально зажить. И тогда он брал эти деньги и отсылал в университеты, чтобы их анонимно раздали самым бедным студентам. Беднейшим, нежели был он сам, Николай Васильевич Гоголь.

Галинка прижалась щекой к железным перилам старого крыльца. Всё аккуратно оттягивала вниз платьице, оправляла его. Нервно кусала щеки, отчего её довольно миленькое личико перекашивалось и становилось почти некрасивым. Елена Степановна постоянно одергивает её, но Галинка, когда сильно волнуется, совсем об этом забывает.