Однажды во время дальнего автопутешествия мы с приятелем остановились перекусить в придорожном кафе. Приятель заказал хот-дог. Я воздержался, хотя страшно проголодался. В рейтинге Мишлена это кафе получило бы минус три звезды, и я опасался, что хот-доги тут понимают буквально и подают разогретых собак. 
— Как ты можешь это есть! — пошутил я. — Зоозащитников не боишься?
— Мистера Эндорфина на тебя нет, — ответил приятель. 
— Кого-кого? — переспросил я. 
Так я узнал про мистера Эндорфина. 
Приятелю готовили его хот-дог, а он рассказывал. Хот-дог готовили довольно долго, видимо, сначала им всё-таки пришлось ловить собаку. 
— У меня на первой работе был мужичок. Бухгалтер. Ну, такой, как сказать, в розыск его не объявишь, — без особых примет. Моль средних лет. Когда я его впервые увидел, подумал: фу, какой плоский, неинтересный дядька! Пока однажды не услышал его тихий комариный смех. Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из любопытства заглянул в экран. А там какой-то бухгалтерский отчёт в экселе. И он над ним ржёт. «А ты не прост, чувак», — сказал я себе тогда. И ещё прикинул: а может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми документами? 
Короче, персонаж оказался что надо. У него всегда всё было превосходно. Это его фишка. Понимаешь? Всегда. И всё. Даже осенью, когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник закопал его поглубже в листву. Превосходно. Не нормально, не хорошо и даже не отлично. Именно — превосходно. 
Погода у него — только прекрасная. Иду как-то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое. Вижу перед входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги. Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. «Гляди, — кричит он мне, — как будто горная река!» И лыбится. 
Машина у него — самая лучшая. Однажды он меня подвозил. Едем на его перпетуум мобиле. С виду вроде «копейка», но зад подозрительно напоминает «Москвич–412». Франкенштейн какой-то. «Послушай, как двигатель работает, — говорит он мне. — Песня, да?» Я послушал. Если и песня, то этакий Стас Михайлов в старости... А он не унимается: «И ведь не скажешь, что «девочке» 30 лет!» Узнав про возраст «девочки», я попросил остановить, так как мне отсюда до дома рукой подать. Вышел на каком-то пустыре и потом час брёл пешком до ближайшего метро. 
Курорты у него — все, как на подбор, невероятные. Как-то поехал по его наводке в Турцию. Он мне полдня ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший шведский стол. У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился. Из самолёта нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой-то долиной смерти. Посреди лунного пейзажа — три колючки и один отель (так что про космический — не обманул). До моря можно добраться только в мечтах, отель в «кукуево». Шведский стол — для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них книгу отзывов. Там после десятка надписей на русском про «горите в аду» и «по возвращении на Родину передам ваши координаты ракетным войскам», выделялась одна, размашистая, на полстраницы: «ВОСТОРГ!!!» Не с одним, не с двумя, а именно с тремя восклицательными знаками и всеми большими буквами. И знакомое имя в подписи. 
У нас в то время вокруг офиса приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда брал его с собой на обед. «Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь, сколько отборной картошки, а приправа, приправа!.. Ну что же это за беляш! Это же чудо, а не беляш! Нежнейшая телятина, тесто воздушное! Сок, сок ручьями…» и так далее. Послушаешь его, послушаешь, глядь — и суп вроде уже мылом не отдаёт, и беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А главное — после обедов с ним я ни разу не отравился, видимо, организм в его присутствии выделял какие-то защитные вещества. 
И это была не маска, вот что интересно. Сто процентов — не маска. Всё естественно и органично. Он радовался всему в жизни, как годовалый ребёнок. Возможно, в детстве он упал в чан со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как Астерикс — в котёл с волшебным зельем. 
Мы в конторе прозвали его «мистер Эндорфин». В курилке часто можно было услышать: «Чего-то сегодня плохова-то, пойду с Эндорфином поговорю». Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк. 
Знаешь, что самое забавное? У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как-то раз пригласил меня в гости. Я впопыхах купил какой-то неприлично дешёвый торт, вафельный, ну, с таким ещё первоклашки на свидание к девочкам ходят. Мы сели за стол с ним, его женой и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один, разложили по тарелкам — и понеслась. «Какое потрясающее чудо!» — застонал ребёнок. «Какое чудесное потрясение!» — подхватила жена. «Ну надо же, издеваются», — подумал я. А потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки мне не целовали все трое. 
Тут приятелю принесли хот-дог, и он закончил рассказ. 
— Вот ты спросил, как я это буду есть? Очень просто: включу «мистера Эндорфина». 
Приятель взял хот-дог, поднёс ко рту и зашептал: 
— Какая румяная сосиска, с пылу, с жару, с пряностями. О, да тут не только кетчуп из отборнейших томатов, тут ещё и горчица, пикантная, сладковатая. Пышная, свежайшая булочка... 
— Девушка! — крикнул я через всё кафе хозяйке заведения, — можно мне тоже хот-дог!
https://vk.com/grefnevaya_kafka