Береста обладает удивительными качествами: не впитывает воду, не проводит тепло, имеет малый вес и достаточную прочность. Бересту употребляли для строительства дома, делали из неё посуду, в которой не портились продукты, а в Поморье даже шили одежду. Теперь береста — в основном материал для сувениров и поделок. Как возрождают современные мастера старинный берестяной промысел?
Безкрайни просторы Отечества родимого, несчётно число мастеров-умельцев и художников русских, живших и живущих на землях предков своих. Нет ремесла народного, нет такого дела рукоприкладного, в которое не вкладывалась бы душа мастера, произрастая и расцветая в нём до границ безкрайних и высот недосягаемых. От отца к сыну, из поколения в поколение передаются опыт, техника, приёмы. Индивидуальность одного сливается с другими и струйкой ручейка впадает в широкую реку мастерства, создаёт образ целостного народного искусства, вечного, прекрасного и безконечного в своём разнообразии.
Берестяной промысел нельзя назвать только русским, так как кору берёзы использовали все народы, на землевладениях которых росла белокорая красавица. Но именно русский умелец вдохнул в это занятие такую глубину духа, что наша береста превратилась в подлинные произведения искусства.
Внимание наших предков к бересте объясняется её замечательными природными свойствами: береста совершенно не впитывает воду, не проводит тепло, способна обеззараживать, имеет малый удельный вес и достаточную прочность. Долговечность бересты не подвергается никаким сомнениям, достаточно вспомнить об известных берестяных грамотах, которым насчитывается более восьми сотен лет.
В прошлые века на всех северных базарах и ярмарках России продавались большие полотнища бересты, называемые скальём. Их употребляли в строительстве, прокладывая в один-два слоя под штукатурку, что предохраняло строение от гниения и сохраняло тепло. На востоке Сибири и в Якутии местные жители делали из бересты временные жилища. Охотники, уходя на промысел, брали с собой свёрнутую в рулоны бересту, и она не давала им замёрзнуть в холоде зимней ночи, позволяла отдохнуть и набраться сил для нового нелёгкого дня. А летом шалаш из бересты защищал промысловика от жары. Из бересты делали лодки, детские колыбели, трафареты узоров для рукоделия и прочее. На севере Сибири из берёзовой коры мастерили ночные люльки для малышей, в отличие от дневных — из дерева. В такой колыбельке малыши не мёрзли и спали здоровым сном. На жаре, во время полевых работ, берестяная утварь сохраняла продуктам и напиткам прохладу и свежесть, а зимой не давала замёрзнуть. Молочные продукты не закисали в берестяных емкостях до двух-трёх суток. Стоит упомянуть и Поморье, где бересту научились обрабатывать таким образом, что она приобретала свойства кожи и из неё шили одежду. Сегодня в музеях Архангельской области можно увидеть сшитые из бересты пиджаки, сюртуки, сапоги.
В настоящее время современных технологий свойства бересты почти забыты. Но, выходя из деревенских изб вчерашнего дня, береста начинает завоёвывать городские квартиры, привлекать к себе внимание выставочных залов. Уникальные свойства, большое разнообразие приёмов работы с этим материалом и способов его обработки дают в руки мастера огромные возможности. Освоив городское культурное пространство, в котором упор с утилитарного назначения бересты был смещён на декоративно-прикладное, крестьянский промысел стал городским ремеслом. В качестве примера этому наглядно служат промыслы вологодской, шемогородской, прокопьевской бересты. Современные мастера берестяных дел не стремятся сделать и продать на ярмарке как можно больше одинаковых туесков, а создают исключительные произведения, привлекающие внимание необычностью материала, воплощённого в знакомые формы.
Когда заходит речь об изобретении чего-то нового, например велосипеда, человеческая натура сразу же восстаёт в праведном возмущении, что всё уже, мол, давно изобретено и куда тебе,
обыкновенному человеку, преодолеть силу тяжести без посторонней помощи… Однако стоит погрузиться в изучаемый материал полностью, без остатка, чтобы ни один твой волос не оставался над поверхностью, то тут же перед мысленным взором открываются необъятные просторы непаханой нивы. Вот оно, безкрайнее поле для творчества, работай, твори!..
Довольно длительное время я работал с берестой в общепринятом, привычном направлении: стаканчики, шкатулки, туеса и пр. Варьировал лишь с внешним оформлением, год за годом экспериментируя с орнаментом и стилем. И жизнь моя в это время была привычная и монотонная. Всё было хорошо и спокойно до тех пор, пока в голову не пришла шальная идея: а почему бы не сделать из бересты крынку для молока? И сразу же начался процесс, который можно назвать творческим: заработала мысль, назойливой мухой закружила над проблемой придания формы крынки бересте, при этом надо было сохранить утилитарность изделия. Упорный труд не пропал даром, и поставленная цель была достигнута. На свет появилась берестяная крынка, в которой молоко без холодильника хранилось до трёх суток!
И тут я понял, что береста открыла для меня такие широкие просторы для творчества, что от такой перспективы даже голова закружилась. Сразу же сформировалась цель: открыть для бересты двери столичных музеев и галерей, поставить её в один ряд с золотыми и серебряными произведениями искусства. Настало время работать над другими столовыми предметами. И я сразу же взялся за изготовление чайника. Вот работа, которая поглощает тебя целиком и полностью. Ты ни о чём ином и думать не можешь; с утра до вечера и даже ночью, во сне, также приходят идеи одна за другой. Забываешь обо всём!..
Затем процесс приобрёл лавинообразный характер, и появились берестяной бочонок, бадейка, братина и, наконец, самовар из бересты. В нём нельзя было кипятить воду, но разливать кипяток по берестяным чашкам, делая заварку в берестяном чайнике, — одно удовольствие. Спустя три года я разработал и сделал первый берестяной самовар, не уступающий своему медному самоварному предку. С трубой, с дымом — всё как положено. Вода вскипает от сгорающих щепок или шишек в стальном титане. Остальное — только береста.
Является моё искусство народным или нет — решать не мне. Я работаю с традиционным материалом, но в необычных для бересты формах. В оформлении изделий использую славянскую символику (обереги) и традиционные русские орнаменты. При этом стараюсь не нагромождать излишние кружева орнамента, чтобы можно было увидеть сам материал, прочувствовать его. Береста способна воздействовать на зрение, осязание и обоняние. Запах свежей бересты, разнообразная, хорошо подобранная гамма оттенков, теплота и нежность на ощупь — всё это не может оставить человека равнодушным. Любовь к берёзе, воспетая поэтами, не случайна. Душой мы родственны, землёю сроднены. И мастеру надлежит выразить эту любовь так, чтобы она стала видна окружающим, чтобы чувства, вырвавшись наружу, обрели материальный облик в гармонии формы и цвета, в песне узора.
В декабре 2010 года в Шадринске появилась берестяная мастерская «Честа», работающая под моим руководством. Постоянная выставочная деятельность по России и за рубежом вывела шадринскую бересту на широкий уровень известности, и теперь от приглашений со всего света нет отбоя. Изделия шадринской берестяной мастерской зачастую служат в качестве подарков на самом высоком правительственном уровне. Шадринская береста на сегодняшний день хранится в Московском музее ДПИ, в Шанхайском музее центра промыслов и ремёсел, в Тульском музее самоваров, в Екатеринбургском и Челябинском музеях изобразительного искусства, в музее Русского географического общества, в Чебоксарском государственном художественном музее, в Шадринском краеведческом музее, а также в многочисленных частных коллекциях по всему миру.
И всё это — обычная береста, верхний слой коры берёзы. Удивительная и волшебная. Только она может глубоко проникнуть в русское сердце и тронуть спрятанные там струны памяти. И это не выдумки. Это вспоминание Рода, воплощённое руками потомка в рукотворное изделие.
Владимир Махнюк
г. Шадринск, Курганская область
https://nashural.ru |
