И ночью, и днём твержу об одном —
Не надо, люди, бояться!
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
Кто скажет: «Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!».
            Александр Галич.

Читаю апрельский номер «РЗ». Хороший. Много, как обычно, полезного и радостного. Спасибо. Много хороших материалов, делятся люди радостями и опытом.
А вот заголовок: «Правильный путь в воспитании счастливых детей», статья психолога Екатерины Ковалёвой. Может, и не стала бы я акцентироваться да за профессию обидно. Статья мне понравилась. Всё в ней от первого лица, о своём добром опыте. Со всем соглашаюсь. А ворчу на слово «правильный» в заголовке (автор его дал или редакция?). Мелочь? Может быть. Для меня — корень многих проблем.

Мне, как психологу, часто приходится слышать вопрос: «Как правильно…?». А как человеку, помещице, маме часто приходится выслушивать нравоучения правильно/неправильно…

В апреле 2017 судьба порадовала меня поездкой в Израиль. Давно мечтала и вот свершилось. Прекрасная страна с богатой историей, маленький клочок земли, превращённый трудолюбием, умом и упорством в процветающее во всех смыслах государство (меня особенно радовало цветение садов, мандариновые, финиковые, банановые деревья).
Конечно, посетили Иерусалим. Город — легенда. Каждый камень — реликвия. Святые для миллионов людей места. История, причём живая история. И история у разных людей разная… Напряжение прям-таки висит в воздухе вместе с молитвами и речью на разных языках. Главные мировые религии и ещё их подразделения и вариации имеют здесь свои храмы, претендуют на каждый участок горы.
В одном храме женщины должны покрывать голову, а мужчины — снимать шляпы, в другом — мужчинам нельзя без шапки, а женщинам вообще нельзя. Тут нельзя обутым, тут — разутым.
Иудеи в пасху не едят хлеб, мусульмане выставляют на улицы лотки с пахучими лепёшками и пирогами. Даже хлеб участвует в споре…
Мудрый читатель скажет: какое мне дело до них до всех?! Конечно! У нас ведь есть свои дольмены и священные рощи.
Но и Иерусалим был когда-то единым городом единого народа с одним главным храмом. А потом поссорились внутри одного клана Маккавеев о том, как правильно…
А как правильно?
Приезжие люди у меня сначала смотрят, потом расспрашивают, а потом вдруг начинает звучать раздражение.
Полвека назад физики и философы уже предложили убрать из языка однозначность. Предложили убрать глагол «иметь/быть» — to be. Ну, поскольку у нас и так его нет, можно потренироваться убирать из языка безконечные «на самом деле», «правильно» и т.п.
Недавно одна гостья несказанно порадовала вопросом: «А разве существует какое-то «правильно»?». 
Да, у каждого из нас существует какой-то набор привычек, правил, справедливо названных в честь правой руки, которой мы чаще пользуемся и с которой сажает Иисус праведников. А вот интересно, если бы он был левшой? Были бы «левила»? «Левда»? Или дело в массовости, а не в пророках? Но конечно, и до Иисуса была у нас Правь и горячо любимое Правое дело…
Поскольку иметь свои предпочтения и установки по широкому спектру жизни невозможно, мы примыкаем к некоему сообществу или авторитету, чтобы пользоваться общими убеждениями-убежищами «как правильно». 
Всё, что остаётся за дверью — неправильное — либо отсекается от восприятия, либо воспринимается агрессивно, как некое посягательство.
Давление безконечной неопределённой, стремительно изменяющейся Вселенной столь велико, что без этого наш мозг просто взорвался бы.
Как правильно? Как лучше для меня? Как возможно ещё?
Моя мама много раз довольно громко объясняла мне в детстве: «Запомни! Когда все куда-то идут и когда тебе говорят: иди или делай, как все делают, потому что «так правильно и так надо», остановись и подумай! Подумай, как сделала бы моя мама, как можно ещё, как будет лучше мне — и так поступай». Это в основном касалось всяких массовых пионерских мероприятий, советской военной подготовки, прививок и других медицинских процедур. 
Совет был замечательный, я сейчас тоже детям его предлагаю. Только вот в детстве я к нему почти не прислушивалась. Может быть потому, что звучал он не советом, а криком, маминым жёстким наставлением «как правильно»…
Сейчас меня спрашивают: «Почему вы считаете, что так правильно?». — «А разве я считаю?». Существует у нас такая логическая сцепка: раз я делаю, значит, считаю, что правильно. 
А ведь есть ещё варианты: потому что и так можно, хочу попробовать, чувствую, захотелось. 
Последнее стало табуированным. «Что значит захотелось?». Наши желания унижены до невозможности. Помните школу? Если на уроке ты встал и вышел в коридор, то это надо обосновать чем-то «правильным»: физиологическими потребностями, например. Ответ «захотелось» вызывает шквал возмущения. То есть с импульсами кишечника надо считаться, а мозга — нет. Мы взращены на поле каузальности, логики, ч/б алгоритмов. И сейчас, в квантовом веке, пытаемся старательно жить по ним вопреки всему.
Даже выходя из матрицы, мы тут же берёмся за сооружение новой. Потому что для нас есть правильные и неправильные матрицы и нет привычки жить без них.
Вот я, например, раза четыре уже прочла Янто Эванса «Дом из самана» и очень многое в практике использовала. Но вот взять и нарисовать дом без углов, абсолютно любой… Мой мозг не справляется с этой задачей. Или не рисуя построить… То же самое. Невесомость.
Ещё Николай Курдюмов подметил: почему-то красиво, дружно, в ногу — ровные грядки, ряды кустов, гребцы на галере, пловчихи-синхронистки, дети в шеренгах…
И вот мы организовываем поселение, забираем детей из госшкол, они не ходят строем, не сидят за рядами парт, а носятся весёлыми стайками и рисуют лёжа на траве. Хорошо? — Да. Правильно? — Нет.
Мы ездили в путешествие с моим братом и его сыновьями. Моему Олегу — 11, племянникам Эйрику и Артуру — 9 и 16. Периодически возникало напряжение. Папа племянников — математик, логик, информатик, «учитель года» и т. п. Оба парня учатся в сильной московской школе, щёлкают математику, как орешки, программируют, знают языки. В семье упор на интеллект. Хотя занимаются в спортивных секциях, но лазать и прыгать — это для зала с матами и сетками.
Приезжаем мы в древний город, развалины старой крепости. Олег сразу принимается лазать на горы, стены, пальмы, убегает в лабиринты улочек. Эйрика папа пытается удержать и убедить слушать историю места. Реплики порой резкие: «Ты — не животное!». Моё отношение к путешествиям другое. Фантазирую, что сын и ногами, и лёгкими познаёт историю. А факты… Заинтересуется — прочитает. А потом и вовсе обнаруживается, что кружа вокруг, услышал он ключевые моменты, задал экскурсоводу ключевой вопрос. Хотя это не везде и не всегда. Интеллект у Олега больше телесный, эмоциональный, природный. 16-летний Артур при отце. Слушает внимательно, за младшим приглядывает, хотя даже меня тянет полазать. Спрашивает меня: «Юль, а ты всегда так Олегу разрешаешь?». Вижу, что вопрос не про это, сама невольно сравниваю и задумываюсь, как правильно? И сразу ответ.
«Видишь, — говорю, — Артур, как хорошо: у вас есть классный отец, вы растёте умными, учёными, он обеспечивает и направляет. Олег без отца, интеллект у него больше природный и телесный — это тоже ему и миру пригодится. Это эволюция в нашей семье. А эволюция не терпит однообразия. Лучший залог жизни рода — многообразие, разностороннее развитие».
Правота — вечный повод для споров и конфликтов, она требует заборов, защиты, порой нападения… Лично я стараюсь уходить от неё.
Ищу, где хорошо, здорОво, интересно, полезно. Мне, роду, конкретному человеку, растению, животному.
Да, жить чувствами, хорошими чувствами, а не правдой.
А как у вас?

Юлия Жемчужникова
пос. Милое, Калужская обл.
youzhe@yandex.ru