Жара на дворе, и что-то вдруг вспомнил, что никогда в жизни не был в пионерском лагере. Так получилось. Вырос в деревне, каждое лето жил-поживал сначала у бабушки с дедушкой по материнской линии в Рязанской области, потом у дедушки с бабушкой по отцовской линии в Липецкой. Так всё детство по деревням и провёл, между коров и поросят. 
Не скажу, что чурался пацанских компаний, общался и с деревенскими пацанами тоже, но, признаю, это была далеко не самая главная составляющая моего детства. Главное — общение с близкими. Во-первых, с отцом: помню, мы вечно с ним куда-то едем на велосипедах, потом по полдня лежим на диком пляже у реки Воронеж, что-то говорим; он был единственный человек в моём детстве, с кем, к примеру, я мог поговорить о декадентской поэзии. Во-вторых, с дедушками и бабушками: они все у меня были из крестьянских родов, откуда бы я ещё услышал их речь — ту, из позапрошлых веков перенесённую, как не от них. 
В-третьих, с братьями-сёстрами: кузины, как один бородатый классик сказал, — очень опасное дело. Они все были на год-два-три старше меня, они взрослели, а я смотрел, затаясь. Наконец, с книжками: читал тонны книг за лето, и все летние книги помнятся по сей день. 
После 14 лет прибавились ещё турник, гантели. 
Социума мне в школе хватало, ну и тем более его хватило после школы, реальное количество времени провёл в разного рода казармах — и там более чем хорошо себя чувствовал. 
Вы думаете, я о себе хочу рассказать? Нет, совсем нет. Хочу сказать, что само понятие социализации мы несколько переоцениваем. Дети — вовсе не такие цветики и семицветики, как о них любят говорить. Это не только жёсткая (что как раз нормально), вздорная и хулиганистая (что совсем прекрасно), но и зачастую весьма глупая, пошлая до тошнотворности среда. Прямо говоря, дети от других детей мало чему хорошему могут научиться. У этих детей и родители-то сплошь и рядом — полные придурки, чего ж от их чад ждать. 
Никогда не был ханжой, но отлично помню, как наши деревенские собирались вечером в заброшенном доме и травили похабнейшие, самые скотские из всех слышимых мной за всю жизнь анекдоты. Я тогда ещё не знал, что такое эстетическое чувство, но именно оно заставляло меня неприметно покидать эти липкие мероприятия. Теперь учительница в школе моего старшего сына тихо жалуется родителям: у всех поголовно мобильники, и все друг другу показывают порнографию. Детям по 12 и 13 лет. У меня у старшего тоже как раз в прошлом году появился мобильник, он месяц с ним повозился, потом принёс домой, положил, сказал, что скучно. Со мной он на эти темы не разговаривает, а моей жене — своей матери — пояснил, что брезгует забавами сверстников. Наверное, это хороший ход — отличаться не тем, что у тебя самый расчудесный мобильник, а тем, что у тебя его вообще нет и не надо. У нас, к слову сказать, в семье, в случае со старшим, с тех пор как ему исполнилось лет десять, было не принято переключать фильмы из домашней видеотеки (ТВ у нас дома не показывает вообще), если там случались сомнительные сцены. 
То есть эротические темы никто не табуировал, и, смею наде­яться, благодаря этому эстетическое чувство ребёнка было как-то развито. 
Я привёл один из примеров, на самом деле их множество. Мы не растим социопата, поверьте. Он чемпион города по классической борьбе в своём возрасте и весе, и у него всё в порядке в коллективе. Но он больше общается со мной, с матерью, со своими младшими — у нас, к счастью, четверо детей, они не скучают, и я нахожу в этом только плюсы. 
Мы сейчас живём в деревне, и я приложу все усилия, чтобы ежегодно месяцев шесть, а то и восемь проводить здесь, где нет интернета, где не ловят мобильные, где других детей — наперечёт, да и те по выходным появляются. Я сам так вырос, пока не перебрался в большой и дымный город доучиваться в школе. 
Общеизвестно, что в детстве человек получает столько информации, сколько потом не приоб­ретает за оставшуюся жизнь. Ну так пусть это будет нужная или хотя бы нормальная информация. Пусть это будут нормальные человеческие понятия, а не стадные. 
Я, как водится, приведу простой пример из классики или, верней, про классиков: обратите ещё раз взор на биографии Лермонтова, Льва Толстого или, скажем, Гумилёва. Не самые дурные люди, да? По большому счёту все они воспитывались вне социума, гувернёрами, бабушками и книжками. А потом из них получались отличные офицеры, с выправкой, с чувством чести, со всем, что полагается, и, заметим, их, прямо говоря, слушалось это самое, что называется, простонародье. 
Не желаете про классиков, опять про себя скажу: в 22 года я стал командиром отделения ОМОН, причём в своём отделении был самый младший по возрасту; в 24 — замкомвзвода. Я мог бы устроить себе хорошую военную карьеру, судьба увела меня на другие тропки, однако до сих пор чувствую себя своим в любом, самом неприглядном и оторванном мужском сообществе. 
Не хотите про меня, скажу другими словами про, казалось бы, другое, но на самом деле про то же самое. У нас в классе был один заводила и хулиган, по сути, неплохой парень, а по совести говоря, редкая мразь. И был один не сказать чтоб совсем опущенный, но такой, державшийся, чтоб лишний раз не получить втык, наособицу, забитый и тихий мальчишка. Из дома он после школы вообще не выходил. Сидел где-то там в углу своей хрущёвки, думал про своё. «Лучше б ему вообще в школу не ходить никогда», — думал я в те годы. Потом, лет в 25, я работал вышибалой в ночном клубе, и туда заглядывал тот хулиган из школы с такими же, как он, отлично социализировавшимися на улице дураками с мутными глазами. Скажу вам, что на людей они уже не были похожи: на глазах становились пропитыми доходягами. В школе хулиган и заводила меня несколько раз забивал, а тут ситуация развернулась в обратную сторону: мне его и забивать не приходилось, он сам уползал. Не знаю, жив ли он сейчас, да и знать не хочу. А вот забитого одноклассника увидел лет пять назад и не узнал, его в телевизоре показывали: он известный хирург, вот с такими ручищами, волосатыми, надёжными, железными, ужас­ными на вид. Всем своим видом источал он мощь, молодость, мужество… 
Так вот. Не надо ребёнка, как щенка, бросать в жизнь, чтоб он научился плавать. Просто научите его плавать. Он отлично поплывёт вместе со всеми, когда придёт время, а то и на три головы вперёд остальных. Зато за своё сбережённое в ваших крепких ладонях детство он будет благодарен. 
Захар Прилепин,
писатель, филолог, публицист