Сегодня, на мой взгляд, идёт целенаправленное уничтожение лесомелиоративных организаций в стране. Государство перестало датировать многие институты отрасли, поэтому большая часть их уже не существует, так как выброшенные в рыночную экономику лесомелиоративные организации попросту обанкротились. Некоторые ещё сводят концы с концами, но и перспективы не видно. Лесхозы занимаются только вырубкой, посадки уже не ведут, нет финансирования. Лесное хозяйство де­градировано, не осталось лесников, ответственных за санитарное и противопожарное состояние леса. А ведь лесонасаждение — неимоверно значимое направление. Так, И. В. Сталин в период послевоенной разрухи изыскал возможность высадки огромного числа полезащитных лесополос и лесополос водоохранных зон, хотя тогда нужно было разрушенную войной экономику отстраивать, дома строить. Представляете значимость лесомелиорации? 
Расскажу про наш регион. В Волгоградской обл. остался только один пункт ВНИАЛМИ (Всероссийский НИИ агролесомелиорации) в г. Камышине, да и то лишь часть его. Существует станция за счёт питомника растений. Понятно, что о создании лесонасаждений в области не может быть и речи. А ведь половина области находится в полупустынном климате. Кое-как держится Клетский филиал ВНИАЛМИ в Клетском районе. Но вряд ли протянет ещё 2–3 года. В Волгограде ВНИАЛМИ уничтожен на 90%, остались только учёные в корпусе конторы, да и то их немного. Парк и питомник уничтожены, на их месте стоит гипермаркет. Весь старый рабочий персонал по работе с питомником распался. Вот так без финансирования выживают на самоокупаемости. 
В Российской Империи в 1905 году при закладке Камышинской станции велось огромное финансирование государством, так как облесение (после тотального уничтожения лесов 200 лет назад) было делом государственным. И важно было закрепить рост оврагов насаждениями деревьев, возродить биоразнообразие пород. В СССР также велось финансирование государством, только после смерти И. В. Сталина часть его была урезана, но только часть! 
Что значит перевести лесомелиорацию на самоокупаемость? Вам нужно — вы и сажайте лесополосы да лесопосадки, государству это не нужно. Что значит — не нужно? 
И продержался наш ВНИАЛМИ только на инициативе старого директора, его любви к своему делу. Он постарел и начинал отходить от дел, а замены должной нет, на мизерных зарплатах люди особо не задерживаются. С уходом уже бывшего директора (ныне переведён старшим научным сотрудником по преклонному возрасту) начнёт разрушаться кое-как набравший устойчивость организм станции. А все городские инстанции этому только способствуют. Пожарные инспекторы пришли, говорят: рубите хвойники в ­
100 м от здания конторы (а там ведь ценные образцы пород). Директор доказал, что не нужно, так как хвойниками считаются насаждения с 90% составом хвойных деревьев (если менее, то это уже смешанные посадки) и они не попадают под закон о нарушении пожарной безопасности. Налоговые органы дерут за каждый гектар насаждений, а их тысячи. А насаждения для города произведены для чистоты воздуха, уменьшения пыли и пыльных бурь. Вообще в лесопарк весь город отдыхать ездит. Даже категорию ООПТ (особо охраняемые природные территории) сняли, и соответственно лесопарк потерял статус охранной территории. В 2010 г. пытались даже спалить основную часть дендрария для расширения посёлка при ВНИАЛМИ. Там места действительно живописные: в центре степи, смешанный биоразно­образный лес, ароматы, звуки. В тот год было потеряно много ценнейших экземпляров пород: сгорели чёрные орехи, сосны кедровые Сибирские, Сибирские пихты, морозостойкий кизил да много чего. Это пример нашей станции, а таких много по всей стране.
Вопрос очень серьёзный, ведь потеря лесного покрова снижает действие лесного насоса, и начинается опустынивание местности. Причём с тенденцией потепления климата, которая сейчас происходит (видимо, от смещения Северного полюса в состояние 200-летней давности, в Гренландию), уменьшение влияния лесного насоса скажется на отношении осадки/испарение, уменьшив их. 
Так, по Камышину в целом среднегодовая норма выпадения осадков немного увеличилась по сравнению с 60–80-ми годами с 340 мм до 370 мм/год, но и средняя годовая температура повысилась, причём несоизмеримо выпадению осадков, и длина вегетативного периода увеличилась, что в совокупности дало учащение засух и опустынивание климата. Если норма испарения превышает норму выпадения осадков, причём с каждым годом всё больше, то и дождевой воды земля получит меньше, чем ранее. Поэтому реки начнут мелеть, что мы можем наблюдать по всей стране. Водоотток из рек в океан уменьшается, так как уменьшается норма выпадения осадков на суше, формирующая эти реки. Мелеют Дон и Волга, многие их притоки перестали быть судоходными. Понижается уровень грунтовых вод. 
Такие негативные последствия коснутся и Сибири. С потеплением климата там начнёт погибать (гореть, болеть, сохнуть) пихта Сибирская, сосна кедровая Сибирская, лиственница Сибирская, что ещё более усилит негативную тенденцию к опустыниванию континента, так как породы эти не переносят жару и суховеи. 
Так, в Забайкалье уже началась массовая гибель кедрачей, участились пожары и засухи, пропадает вода в колодцах. В этом регионе нужно срочно менять существующие тёмно- и светлохвойные породы на негорючие дубы: черешчатые, зубчатые, Монгольские, красные и т. д., морозостойкие орехи (серые и маньчжурские), конские каштаны обыкновенные, бархат Амурский, подобрать замену орехоплодным соснам, которые будут легко переносить жару, например, сосна Корейская, белоствольная, гибкая, Арманда из пяти хвойных и т. д. и т. п. 
Известный лесозаводчик Гусман Валеевич Минлебаев говорил про это подробно. Сейчас хотя бы частная инициатива по лес­ному фермерству может помочь ситуации, такая, как закладка семеноводческих плантаций. Ведь в больших количествах акклиматизированные местные семена для лесомелиорации по замене вымирающих пород в будущем брать негде будет. 
Граждане РФ вводятся в заблуждение относительно наличия в стране якобы безграничных лес­ных запасов. Это делается путём манипулирования валовыми цифрами о большой лесопокрытой площади и о больших запасах древесины во всех лесах России. И это позволяет вести сплошную вырубку, по сути безконтрольную. 
В настоящее время есть два пути выхода из надвигающейся сложной экологической ситуации. Первый — частное лесоводство, и основатель идеи Г. В. Минлебаев сам, например, растит реликтовый лес на 2000 га. Есть у него много последователей в каждой области и каждом крае, но, к сожалению, их недостаточно. Второй путь — восстановление программы лесомелиорации в государственном масштабе по примеру Сталинской программы создания контурно-полосной системы полезащитных насаждений. Потребуется писать письма губернаторам и Президенту, составлять петиции, будоражить общественное мнение статьями в СМИ, выступать на конференциях и т. д. Можно пойти двумя путями одновременно. 
Недавно прочитал заметку ВКонтакте Андрея Якомива о поселении Родное, о переезде детей из поместий обратно в города, вот выдержки из неё: «Вспоминаю первое поколение детей, доросших до 18 лет в поселениях. Из них остались в поселении.., да, кажется, никто и не остался. Остальные уехали. Что интересно: если раньше уезжали дети после окончания местной школы, то сейчас уезжают, ещё не окончив школу. Уезжают за лучшим образованием школьным, высшим и за общением со сверстниками. Если есть такая тенденция, то следующая — это отдавать детей в детсад в городе, а точнее, откладывание переезда на землю до пенсионного возраста». И ещё: «Отсутствие работы тянет за собой невозможность создать условия для образования детей на хорошем современном уровне. Встаёт серьёзный вопрос: что делать детям после окончания местной школы? При этом дети, да и сами взрослые, интуитивно чувствуют проблему и решают её ещё до окончания школы, переезжая учиться в город». В своей заметке Андрей приводит цифры, производит подсчёты и подытоживает: «А пока живём, живём дальше. Но будущего пока не чувствуется» (https://vk.com/id51522258?w=wall51522258_904%2Fall).
Прочитав заметку, я был смущён отсутствием решения данной проблемы — проблемы второго поколения. Дети уезжают в город, так как нет своего семейного дела, в первую очередь дела, оживляющего планету, наследуемого Дела с большой буквы. И эта тенденция, к сожалению, идёт по всей стране. Необходимо создание своего Дела, приносящего доход и духовное удовлетворение семье. Приносящее доход инновационными технологиями и решениями, оживляющее пространство вокруг селения Родовых поместий, пре­вращая его в первозданный лесосад. Такое Дело прирастает геометрической прогрессией с ростом деревьев. Прирастает и прибыль. Причём по наследству уже передаётся сверхдоходная организация по оживлению планеты... Кто ж от такого Дела уедет в город, где за 20–30 тысяч рублей в месяц на убийстве планеты нужно подаваться, по сути, в рабство и выполнять приказы своего начальника? Вопрос риторический…
Закладка частного продуктивного леса высокой природоохранной ценности решает сразу несколько вопросов. И в данном случае наряду с улучшением мик­роклимата по влажности и биоразнообразию решает проблему второго поколения созданием высокодоходного семейного Дела. 
Основа пермакультуры — устойчивость, и не только в выращивании с/х продукции, но и жизни в целом (физические, духовные дисциплины, семейное образование, раннее развитие, образование в экоакадемиях, в т. ч. через Интернет, альтернативная энергия и экостроительство и т. д.). А какая устойчивость может быть без своего Дела?

Олег Перетятько
Радужное у Медведицы,
Волгоградская область
pechnik­do@rambler.ru