В чем разница между мозгом и компьютером
Мы рождаемся с мощнейшим компьютером в голове. Но в него надо установить программы. Какие-то программы в нём стоят уже, а какие-то туда нужно закачать, и вы качаете всю жизнь, пока не помрёте. Он качает это всё время, вы всё время меняетесь, перестраиваетесь. Главная работа мозга — учиться. Не в узком, банальном смысле — вроде знать, кто такой Драйзер или Вивальди, а в самом широком: он поглощает информацию всё время.
В нас больше ста миллиардов нейронов. В разных книжках разные цифры приведены, да и как их сосчитаешь всерьёз. У каждого из нейронов, в зависимости от типа, может быть до 50 тысяч связей с другими частями мозга. Если кто умеет считать и сосчитает, он получит квадриллион. Мозг — это не просто нейронная сеть, это сеть сетей, сеть сетей сетей. В мозге 5,5 петабайт информации — это три миллиона часов просмотра видеоматериала. Триста лет непрерывного просмотра! Это ответ на вопрос, не перегрузим ли мы мозг, если мы будем потреблять «лишнюю» информацию. Мы его можем перегрузить, но не «лишней» информацией. Для начала что такое информация для самого мозга? Это не только знания. Он занят движениями, занят перемещением калия и кальция через клеточную мембрану, тем, как работают почки, что делает гортань, как меняется состав крови.
Во время выполнения какой-либо задачи в мозге не активируется какой-то отдельный участок — мозг всегда работает весь. То есть участки, которые за что-то отвечают, вроде бы есть и в то же время их как бы нет.
У нашего мозга иначе организована память, нежели у компьютера, — она организована семантически. То есть, скажем, информация о собаке вовсе не лежит в том месте, где собрана наша память о животных. Например, вчера пёс опрокинул чашку кофе на мою жёлтую юбку — и навсегда у меня собака этой породы будет ассоциироваться с жёлтой юбкой. Если я в каком-нибудь простом тексте напишу, что такая собака у меня ассоциируется с жёлтой юбкой, мне поставят диагноз — слабоумие, потому что по земным правилам собака должна находиться среди других собак, а юбка — рядом с кофточкой. А по правилам божественным, то есть мозговым, воспоминания в мозге лежат где хотят. Для того чтобы вы в компьютере что-нибудь нашли, вы должны указать адрес: папка такая-то, файл такой-то, а в файле набрать ключевые слова. Мозгу тоже нужен адрес, но он указывается совсем другим способом.
В нашем мозге большинство процессов идёт параллельно, в то время как компьютеры имеют модули и работают сериально. Нам лишь кажется, что компьютер выполняет много работ одновременно. На самом деле он просто очень быстро скачет с задачи на задачу.
Кратковременная память у нас организована не так, как в компьютере. В компьютере есть «железо» и «софт», а в мозге hardware и software нераздельны, это какая-то смесь. Можно, конечно, решить, что hardware мозга — это генетика. Но те программы, которые наш мозг качает и устанавливает в себя всю жизнь, через некоторое время становятся железом. То, чему вы научились, начинает влиять на гены.
Мозг не живёт, как голова профессора Доуэля, на тарелке. У него есть тело — уши, руки, ноги, кожа, потому он помнит вкус губной помады, помнит, что значит «чешется пятка». Тело является его непосредственной частью. У компьютера этого тела нет.
Как виртуальная реальность меняет мозг
Если мы сидим всё время в Интернете, то появляется то, что в мире признано болезнью, а именно компьютерная зависимость. Её лечат те же специалисты, которые лечат наркоманию, алкоголизм и вообще разные мании. И это не просто пугалка. Одна из неприятностей, возникающих при компьютерной зависимости, — лишение социального общения. У таких людей не разрабатывается способность строить модель психики другого человека, то есть способность смотреть на ситуацию не своими глазами (мозгом), а глазами другого человека. Это основа коммуникации, основа обучения, основа сопереживания, эмпатии и т. д. И это настройка, которая появляется, когда человека учат этому. Это чрезвычайно важная вещь. Те люди, у которых эта настройка отсутствует полностью, — больные аутизмом и пациенты с шизофренией.
Сергей Николаевич Ениколопов, большой специалист по агрессии, говорит: ничто не заменит дружеский подзатыльник. Он глубоко прав. Компьютер покорен, его можно выключить. Когда человек уже всех «переубивал» в Интернете, подумал, что надо пойти котлету съесть, выключил компьютер. Включил — а они опять живые там бегают. Такие люди лишаются навыка социального общения, они не влюбляются, они не знают, как это делать. И вообще с ними происходит беда.
Компьютер — это хранилище внешней информации. А когда появились внешние носители информации, началась человеческая культура. До сих пор идут споры: кончилась биологическая эволюция человека или нет? И, между прочим, это вопрос-то серьёзный. Генетики говорят, кончилась, потому что всё остальное, что в нас развивается, — это уже культура. Моё возражение генетикам такое: «А вы откуда знаете, если не секрет?» Мы сколько живём на планете? Значит, даже если забыть про культуру вообще, то люди современного типа живут 200 тысяч лет. Муравьи, например, живут 200 миллионов лет, по сравнению с ними наши 200 тысяч лет — это миллисекунда. А когда наша культура началась? Хорошо, 30 тысяч лет назад, я согласна даже на 50, на 150 тысяч, хотя этого не было. Это вообще мгновение. Давайте проживём хотя бы ещё миллион лет, тогда и посмотрим.
Хранилище информации становится всё более и более сложным: все эти облака, в которых висят наши данные, видеотеки, кинотеки, библиотеки, музеи растут каждую секунду. Что с этим делать, никто не знает, потому что эту информацию невозможно переработать. Количество статей, связанных с мозгом, превышает 10 миллионов — их просто нельзя прочесть. Каждый день штук десять выходит. Ну и что мне делать теперь с этим? Доступ к этим хранилищам становится всё более сложным и дорогим. Доступ — это не читательский билет в библиотеку, а образование, которое человеку дают, и представление о том, как эту информацию добыть и что с ней сделать. А образование становится всё более длительным и всё более дорогим. Не важно, кто платит: сам студент, или государство, или спонсор, — не в этом дело. Оно объективно очень дорогое. Поэтому избежать контакта с виртуальной средой мы уже не можем. Мы оказались в мире, который не просто целиком из информации состоит, это жидкий мир. Это не просто метафора, в ходу термин fluid world. Жидкий потому, что один человек может быть представленным в десяти лицах, в десяти никнеймах, при этом мы не знаем, где он находится. Более того, знать не хотим. Какая разница, в Гималаях он сидит в данный момент, в Перу, или в соседней комнате, или он вообще нигде не сидит и это симуляция?
Мы оказались в мире, который стал непонятным объектом: неизвестно, кем он населён, все ли в нём живые люди или нет.
Мы считаем: как хорошо, что у нас есть возможность дистанционного обучения, — это ведь доступ ко всему на свете! Вот только такое обучение требует очень тщательного отбора того, что брать, а что не брать. Если мне интересно будет узнать, какая грамматика была у шумеров, последнее место, куда я полезу, будет «Википедия». Значит, я должна знать, где искать. Вот тут-то перед нами встаёт вопрос, неприятный, но важный: насколько цифровые технологии меняют нас самих?
В чем проблема «гугления» и онлайн образования
Любое обучение стимулирует наш мозг. Даже идиотическое. Под словом «обучение» я не имею в виду сидение в классе и чтение учебников, я имею в виду любую работу, которая делается мозгом и которая сложна данному мозгу. Искусство передаётся от мастера к ученику, от личности к личности. Нельзя учиться кулинарии по книжке — ничего не выйдет. Для этого нужно стоять и смотреть, что и как делает другой. У меня есть чудный опыт. Я была в гостях у приятеля, и его мать сделала пирожки, которые едят только на небесах. Я не понимаю, как это можно было испечь. Я попросила у неё рецепт, всё записала, исполнила точно… и выбросила на помойку всё! Есть было невозможно. Вкус к чтению сложной, интересной литературы невозможно привить дистанционно. Человек идёт учиться искусству к конкретному мастеру для того, чтобы сесть на интеллектуальную иглу и драйв получить. Есть много факторов, которые электроны не передают. Даже если эти электроны передаются в формате видеолекции, всё равно не то. Пожалуйста, пусть 500 миллиардов человек получат это дистанционное обучение. Но я хочу, чтобы сотня из них получила обычное образование, традиционное. Мне сказали на днях: принято решение, что дети скоро вообще не будут писать рукой, а будут только на компьютере печатать. Письмо — мелкая моторика не просто для рук, это моторика правильного места, которое, в частности, связано с речью и с самоорганизацией.
Есть некоторые правила, которые касаются когнитивного и креативного мышления. Одно из них — нужно снять когнитивный контроль: перестать оглядываться и бояться ошибок, не смотреть, как что делают соседи, перестать себя корить: «Наверное, я этого не могу делать, в принципе не могу сделать, не стоит и начинать, я недостаточно подготовлен». Пусть мысли текут, как текут. Они сами притекут туда, куда надо. Мозг не должен быть занят вычислительной работой, как калькулятор. В некоторых фирмах, которые могут себе это позволить (я знаю, что в Японии такие есть), на работу нанимают чумового человека, абсолютного хиппи по поведению. Он всем мешает, ненавидит всех, получает деньги ни за что, приходит не в костюме, как положено, а в каких-то драных джинсах. Он садится, где не надо, всё опрокидывает, он курит, где никому не разрешено, а ему разрешено, вызывает мощнейшую негативную реакцию. А потом внезапно говорит: «Знаете, это надо сюда, а это сюда, а это сюда». Результат — прибыль 5 миллиардов.
Татьяна Черниговская,
нейролингвист и экспериментальный психолог, доктор филологии и биологии, членкорреспондент Норвежской академии наук.
Краткий конспект лекции.
https://snob.ru |
