Каждый приезд в Челябинск открывает Михаила Казиника в новом качестве. В философской школе «Новый Акрополь» выступал Казиник-искусствовед, культуролог, философ. В органном зале вместе с Владимиром Хомяковым играл Казиник-скрипач.

Школе «Семь ключей» маэстро был интересен как создатель методики комплексно-волнового урока. Три дня Михаил Семёнович работал с педагогами — учил, смешил, провоцировал, вскрывал стереотипы. Удовольствие получили не только взрослые: моя трёхлетняя дочь с ходу научилась отличать музыку Баха от музыки Моцарта. А ребята постарше добавили в эту систему координат Прокофьева и Дебюсси.

— Любой создатель новой образовательной методики считает, что с обычной школой что-то не так. Какие у вас к ней претензии?

— Российская школа по-прежнему делает вид, что мы живем в 50-х годах прошлого века, — отвечает Михаил Казиник. — Такая школа была уместна в то время, когда по одному каналу выступал Брежнев, а по-другому — Косыгин. Сегодня любой нормальный ребёнок включает Интернет и получает 150 миллионов единиц информации о горе Джомолунгма. А учитель географии даёт ему учебник, в котором нужно прочитать 116-ю и 117-ю страницы. Вот этот кусок, оторванный от всего мира, нам надо изучить, ответить и получить оценку. Это ли не абсурд, что учитель географии из класса в класс читает разные кусочки своего предмета? А одинокий учитель истории читает кусочки истории в разных кусочках планеты Земля в разных отрезках времени? Ребёнок после этого побежит на физкультуру, где из него вытрясут и географию, и историю. Шестую часть жизни наш человечек по 6 часов в день проведёт в школе. Можно ли создавать школу, единственная цель которой — сдать ЕГЭ и поступить в высшее учебное заведение?

— Давайте сначала разберёмся с Интернетом. Да, там есть любая информация. А в чём же тогда функция учителя?

— Обычный учитель будет рассказывать о норвежском драматурге Ибсене ровно то, что мы можем узнать, набрав в Яндексе его имя. А учитель моей школы расскажет, откуда взялся гениальный драматург в одной из самых убогих стран мира, потому что там не было контакта между жителями, обитающими на разных фьордах. На уроке, посвящённом Андерсену, можно рассказать массу вещей. Почему погибают его герои? Девочка со спичкой замёрз-ла, стойкий оловянный солдатик расплавился, балерина сгорела. Это же ужасно!

Я эту боль с детства с собой ношу. Выясняется, что у Андерсена была любовь. Есть два типа мужчин. К первому относится Гёте: новая любовь — новая жизнь. А ко второму — Андерсен: такой мужчина любит внутри себя только одну женщину. Андерсен полюбил одну из величайших певиц всех времён и народов Дженни Линд. Она ему отказала, хотя и понимала, что перед ней гений.

— В этих двух примерах вы успели смешать четыре дисциплины: литературу, географию, историю, психологию.

— В этом и заключается идея моей школы. Гуманитарные дисциплины должны преподаваться комплексно. Есть предмет гео-графия, которая на самом деле не предмет, а место. Есть история, это тоже не сам по себе предмет, а время. Если соединить время и место, получится, что в это время в этом месте появилось изучаемое явление. Я не вижу в школе будущего отдельных географии, истории и культурологии.

— Каша будет в детских головах…

— Мы все мыслим связями. Если этого нет, мышление считается разорванным. На моих уроках дети в скрытой форме, смеясь, усваивают огромное количество информации. Прежде чем приступить к собственно уроку, я провожу с ними «разогрев на гениальность». Вызываю ощущение радости сцены и артистизма. Простейший способ — рассчитаться по порядку, но так, чтобы в каждой цифре с помощью интонации раскрыть характер. На мастер-классе в Липецке я предложил задание: «Вы все опоздали на урок, почему?» Одна из девочек оказалась социальным мыслителем.

В одной фразе она обобщила всё, что слышала на телевидении, читала в газетах и поняла о своей Родине: «У меня, к сожалению, будильник очень коррумпирован. Он постоянно требует деньги за то, чтобы меня будить. Но вчера у меня не было денег, я их потратила на мороженое». Мы нахохотались так, что дальше некуда. Один из важнейших принципов для меня — знание должно быть весёлым. Если у учителя в течение пяти минут никто не засмеялся, урок пропал.

— На своих уроках вы то и дело берёте в руки скрипку или садитесь за рояль. А как быть учителю — не музыканту?

— Я считаю, что школа должна быть насыщена живой музыкой. Пусть она звучит и у математика, и у химика, и у географа. Потому что классическая музыка — это высшее знание. Как сыграть? Первый способ — принять на работу в школу музыканта. Второй — приглашать на урок музыкантов, актёров, искусствоведов, что и делают учителя моей авторской школы в Выксе. Как правило, творческие люди соглашаются: не настолько наша жизнь капитализировалась, чтобы все работали только за деньги.

— Можно ли вашу методику вписать в жёсткие стандарты государственных школ?

— Я боюсь ломать всю систему. Не говорю: «Долой ту школу, да здравствует моя школа!» Вначале комплексно-волновой, ассоциативный урок может иметь место как факультативный. Но постепенно чем больше учителей с пониманием отнесутся к этим урокам, тем меньше им захочется возвращаться в нажитую колею. Что самое удивительное: переучивать учителей не надо. Школа, которую я предлагаю, естественна для всякого нормального человека. Мы на самом деле именно так мыслим. Включаем компьютер и линками, линками пробираемся туда, куда мы стремимся. Учительница из Выксы, где есть моя авторская школа, 30 лет проработала в традиционной системе образования и теперь говорит: «Вы знаете, что со мной случилось? Не могу читать свой предмет! Я теперь сама выполняю комплексно-волновую роль. И за географа, и за историка, и за математика. Не вылезаю из Интернета». Представляете, какого класса этот учитель?

— Вы живёте в Стокгольме и не понаслышке знакомы с тамошними школами. Они в большей степени соответствуют вашему идеалу, чем российские?

— Мне становится смешно, когда говорят: «Наша школа соответствует европейским требованиям». У них к пятому-шестому классу далеко не все умеют читать и писать. Однажды я вышел к лифту Катарины в Стокгольме, туда же пришла группа гимназистов. Они смотрели на закат с лучшей смотровой площадки в городе. Я очень люблю описание заката в «Красной комнате» Стринберга и начал им по-шведски цитировать. Они окружили меня и говорят на молодёжном сленге: «Ты болтаешь очень красиво!» «Ребята, это же ваш классик!» — говорю им. Что, будем ориентироваться на европейские школы? Тогда нужно закрыть всё, что у нас было ценного. Только что Франция показала нам всю прелесть своей школы. Там двести лет живут алжирцы и марокканцы. И они стали бить стёкла и жечь машины. Что это значит? Живя в Париже, они так и не поняли, где живут. Для них не существуют ни великая французская поэзия, ни Пикассо, ни Кармен, ни импрессионизм, ни Паскаль. Никто из великих французов не сыграл в их жизни пусть даже эпизодическую роль. Они не гордятся ими и не знают их.

В Европе строят школу, где ни один ученик не лучше другого. А мы с вами построим школу, где каждый становится всё лучше и лучше, старается выделиться, проявиться.

Олеся Горюк,
фото Борис Каулин
http://klpeople.ru/articles_site/internet_journal_klyuchevye_lyudi/83.php