Чудное зарево заката дымчато-розовой тенью отразилось на северном склоне горы Собер, само название которого пронизывало глубинным смыслом.
От самого основания Собера до местечка под названием Илюбинка раскинулось Белогорье.
Теперь уже никто не помнит, что было в начале, но старожилы говорят, что первым жителем Белогорья не понравилось название речушек, опоясывавших поселение, и они поделились названием с ними пополам — Иль да Юбинка, но на слух поручилась, значит, Убинка.
Волшебное это место какое-то, Илюбинка, как-то даже непривычно — маленький такой кусочек пространства размером 7 га, а, поди ж, такое благозвучное название получило. А ещё говорят, что сила в этом месте, потому что здесь встретились первые две половинки ведруссов, и отсюда начался первый обряд венчания, и случилось первое чудо, но его тогда не заметили люди. Сильно волновались все, переживали за саженцы, которые принесли молодым. Три дня до этого лил дождь, но пока шел праздник, солнце светило, отражая радость и лучики любви просыпающихся I ведруссов. Не перечесть венчаний, проходивших с тех пор, но солнышко не изменяет своей традиции, хоть на минутку да осветит счастливые лица молодых.
Такие вот странные истории рассказывали Борису наперебой детишки, взявшиеся проводить его к старцу. Было жаль этого немного странного иностранца, взявшегося создавать в своей стране родовое поселение. Но у него все получалось «не отшень корошо». Именно эти «не отшень корошо» больше всего веселило детей. Да вот еще, неподдельная искренность, с которой он поведал свою историю и просил помощи. Он просил открыть секрет. И вроде бы всё рассказали ему дети, пока шли к обзорной полянке (oт летнего театра через дендропарк, мимо страны сказок). Странная поляна эта обзорная, вроде бы не самая высокая, вот и Собер выше, а видно с неё все Белогорье. А ещё дети говорят, что о ком подумаешь, придешь, а он уже здесь стоит, а ещё говорят, она соединяет половинки, а ещё... ну вот, мы же говорили, вот и старец.
— Дедушка, мы не говорили, как Вас зовут, но вот Борис. Он из России, потомок эмигрантов.
— Спасибо, дети!
— Вы помните меня, дедушка?
— Да, помню, ты был пять лет назад в оздоровительном центре. Я отдыхал в том парке, а ты зашел в сад, встал на колени и плакал... ты плакал искренне, и я тебя запомнил.
— Я тогда просил прощения у родины за своего отца. Он эмигрировал в то, примерно, время, когда здесь все только начиналось. Всё шло нормально, бизнес процветал, и я умножил состояние отца. Уровень жизни позволял мне путешествовать по лучшим курортам мира, но судьба никак не возвращала меня на родину. И вдруг..., в этом не было никакой логики, — очередь три года для того, чтобы побыть 33 дня в оздоровительном центре. Я дал задание секретарю заплатить любые деньги, чтобы попасть туда, но это было немыслимо! Впервые деньги не сработали, но я уже не мог остановиться.
Как-то слышал о том, что россияне живут в родовых поместьях, я человек упрямый и через полгода был уже в оздоровительном центре. Но в этом мне не деньги помогли, а, скорее, случайность. Вы знаете, эти дни перевернули всю мою жизнь. Эти светлые люди, это питание, это молоко первоистоков, как вы его называете! Я был тогда настолько потрясен, что мне все казалось простым. И в книге «Доброй мечты» я написал: «Я построю такое же поселение у себя на второй родине». И что... прошло пять лет. Я собрал единомышленников, нашел в архиве единственное издание книг «Звенящие кедры России», переиздал, купил 200 га земли и всё. Мы столкнулись с непреодолимыми трудностями, и вот я здесь. Дедушка, я вас умоляю, я знаю, я слышал, что вы стояли у первоистоков Белогорья, как, какою силой все вершилось, и в чем секрет? Кому всё это принадлежит, кто настоящий хозяин, нет, не поместий, — всего остального? Или они, наверное, очень богаты? И ещё, этот летний театр там, он почему так звучит? Сегодня я слушал концерт знаменитого барда. Раньше слушал его песни на дисках, но здесь, здесь, ведь, нет акустики, но у меня было такое ощущение, что... нет, стыдно признаться, аккомпанировали скамьи! Ведь это невозможно?
— Да. Это так. Ещё в далекие лета, когда к Ведруссам осознанье приходило и первое прикосновенье рук с любовью и трепетом взаимным приняла земля, вдруг мысль одновременно пришла к многим — построить место — театр летний с колоннадой. И каждый житель Белогорья с тех пор мечтает с измальства свой камень положить в скамью. Условие одно в традиции времен тех соблюсти достойным все считали — энергией любви наполнен камень должен быть. Для этого влюбленные, чтоб камень свой найти, надолго в горы уходили, потом, найдя, несли, мечтали, как тот камень мечту их передаст потомкам и сохранит энергию любви в веках. И с некоторых пор люди стали замечать, что в центре сцены с людьми необычайное твориться стало. Коль с чистою душой и помыслами вышел человек, усиливался голос и мысль ускорялась, коль с эгом или замыслом нечистым, — пространство заглушало. Не многим счастье звонким голосом вещать оттуда выпадает, но главное не в этом было. Они в сомненьях крепких тогда все пребывали: с чего начать? С домов покрепче? Было несколько людей, достигших в оккультном мире материального достатка, хотелось с дома им начать, и главной эту мысль они считали. Но, может быть, кому-то привиделся сегодняшний, вдруг, вечер, как весело тебя к обзорной поляне провожала детвора, и началось все с сада с 17 гектар. Ты шел его аллеей, он священен, мы сохранили в нем все так, как мысль первопроходцев сотворила. Она для нас важна! Представь, насколько просто все сейчас: вот райские поместья людей свободных Белогорья. На тысячи гектар вокруг — бери, твори. А тогда земля вокруг болела.
Вот ты запомнил вкус молока первоистоков, но, чтобы получить литр первый молока, которое корова с любовью отдала, от варварского содержанья к сегодняшнему, нужно было сначала осознать, как землю поддержать. Разумное решение пришло тогда, когда предприниматели (так называли тех людей, которые первее всех рисковали) стали сенокосы в рассрочку выкупать, потом с любовью косили разнотравье. И однажды вдруг поняли, в чем разница во вкусе молока первоистоков — энергия совместного творения человека и животного, вот в чем секрет! И этим молоком лишь в центре угощают, оно не для продажи.
Еще есть город мастеров — страною сказок величают, там детский смех не умолкает. Так вот, там есть пчелиный городок, где хлеб первоистоков медом диким деткам пчелы поливают, и там-то молоко попробовать дают. Пожалуй, вот и все. Поздно, вечереет, пора мне уходить.
— Постойте, а вопрос?
— Какой?
— Кому все принадлежит? Ведь люди, живущие в поместьях, свободны в выборе своем, но мир ведь так устроен, всему ведь есть хозяин!
— Кто где творит, тот этим и владеет.
— Но как? Где и когда был сделан переход? Не могут люди поделить миллион, здесь — нет цены, и кто творит — владеет! Поймите, не празден мой вопрос! Всё это стало камнем преткновенья у нас. Как сделали они, (первопроходцы, что кто творит — владеет. Сколько иль что получили первые хозяева взамен? И кто они, насколь они богаты?
— Бессметно. Взамен за механизм, который сил темных устремления обхитрил, они взамен богатства получили, во сто крат превосходящие любые.
— Как их измерить, в чем они?
— В свободном выборе творить среди свободных.
— Но это лишь слова! Постойте, а что за механизм? Он Вам знаком, вы ж были среди них?
— Не помню. Вернее, не имею права помнить. Вне времени существует мысль, и темные готовы вернуть отрезок, что был потерян ими в погоне за мечтой Анастасии, подсказки ищут, чтоб вернуть.
— А как быть мне?
— Коль помыслы чисты, свой выход сам найдешь, а напоследок я притчу расскажу тебе.
В те времена, в которых ищешь ты ответ, три друга жили. Их так судьба свела, что с детских лет до службы в армии они были вместе. Лихая им досталась служба, но дружба выручала от невзгод. Среди них был младший — Ваня, он однажды из боя вынес раненых друзей. Потом поклялись они друг другу не бросить в тяжелую годину. И в месте обозначенном встречаться раз в пять лет. При первой встрече друг, что старше, всем новый показал диплом: окончил он академию управления, а значит, мог он управлять. А средний стал юристом. Лишь Иван учиться на заочном собирался, а пока свой бизнес создавать пытался, но плохо получалось.
Ещё пять лет прошло. Приехал на служебной машине управленец, но грустен был, не мог никак он в одном месте удержаться. Юрист, хоть классом был высок, но все считал, что класс его не ценят. Лишь счастлив был Иван, хоть был он друзей беднее, но дело шло его.
На третью встречу Ивана очень ждали — на всю страну известный бизнесмен. Когда приехал, стали обсуждать, как сделать так, чтоб им достичь такого же успеха. «Вот если к управлению, да знания в юриспруденции добавить, но лишь, Иван,... финансов оборотных не хватает. Мы уж придумали, какое направление нам совместное избрать». Ответил им Иван: «Да, это, кстати... я тут поместье начал родовое создавать, как оказалось, деньги там не главную играют роль. Нужно лишь время, а бизнес полностью его съедает. Поместье со своей любимой я сам построить должен, а это процесс долгий. Оставшиеся деньги я готов вложить в проект, к тому ж, кому доверить, как не друзьям! Но только есть условие одно: вот два ключа от сейфа в банке, он надежен, он земли под поместья помогает получать. Так вот, часть прибыли моей кладите в ячейку банка, но положить вы вместе сможете, и взять без вас её я не смогу».
Ещё прошло пять лет. Вновь встретились друзья. На Ваню виновато старшие смотрели:
— Прости нас, друг. Сначала все хорошо шло, но потом по-разному увидели мы бизнес, но, чтобы выстроить его для каждого из нас, полголоса твоего не хватало, тебя найти мы не могли. Тогда, пять лет назад, адреса поместья не спросили. Мы приготовили два бизнес-плана и приняли решенье: чей лучше, ты расценишь, другой уходит, уступая долю.
— Есть третий бизнес-план, друзья. Его пять лет назад я в банковской ячейке позабыл, ведь банк здесь рядом, сходите, я вас подожду.
Когда они пришли, лежала на столе записка: «Друзья, простите, но срочно должен я в поместье возвращаться. Конверт откройте без меня». В конверте лежали дарственные две, на полдоли каждая, с открытой датой.
Умолк вдруг старец. Ясный взор его как будто в те года вернулся. О чем он думал, сложно угадать. А может вспомнил он себя. Тогда он молод был, не сед, скорее, в черных волосах его и бороде сединки редко посещали. Сначала был порыв: руками, сердцем прикоснулся он к земле. Она поверила ему, ждала. Но что-то увело, мир иллюзорный, идеи быстрого успеха. Казалось, знает тайну, как все сделать быстро, хотелось всем её поведать, — не приняли. Обида разум застелила. На новом месте, вроде, все пошло, но радости все меньше становилась. Он не помнит, как оказался вновь на старом месте. Ждала энергия его любви, в надежде ожидала. А, может, это было не со мной, подумал старец. А с соседом. Да, годы уж не те. А все ж как хочется побыть в свободном Белогорье, где мысль творцов свободна, да и правнук, вот, кстати, умирать на отпускает! Да ладно, поживу еще в раю с десяток лет. А, может, ещё раз Борис вернется за советом. Вон как прытко побежал на родине второй поместья создавать! Любви ему и счастья!
Белогорье сном спокойным засыпало...
Андрей БАРКОВ, г. Краснодар. |
