Проповедник XII века Кирилл Туровский грозил посмертными муками тем, кто «ворожит, гудит в гусли, сказывает сказки». В требнике XVI века среди вопросов на исповеди есть такие: «Ни пел ли яси песней бесовских, не играл ли яси в гусли?». А игумен Памфил ругал псковичей за то, что «они во время купальской ночи играли в бубны и сопели и гудением струнным». Исторические документы свидетельствуют, что во времена Алексея Михайловича Романова гусли изымались у населения и сжигались возами. Почему? Сегодня, судя по всему, мы можем ответить на этот вопрос.
Начнём с того, что ещё в 1903 году в индийском городе Бомбее вышла в свет книга выдающегося индийского учёного и общественного деятеля Тилака «Арктическая Родина в Ведах». Посветив всю свою жизнь изучению родного народа, он долго и тщательно анализировал древние предания, легенды и священные гимны, рождённые в глубинах тысячелетий далёкими предками индийцев и иранцев, и те странные явления, которые были описаны в священных книгах Ригведе, Махабхарате, Упанишадах. Тилак пришёл к выводу, что эти тексты создавались на севере Европы, где-то около полярного круга. Именно там находилась прародина индоиранцев или как они себя называли Ариев. Часть из них 4–5 тыс. лет назад ушла на территорию Индии и Ирана.
Книга Тилака, изданная на всех европейских языках, впервые переведена на русский только в 2000 г. Наталией Романовной Гусевой и вышла в свет в Москве в 2001 году.
В середине 50-х годов XX века выдающийся санскритолог Рахула Санкритьяяна описал эти передвижения в своей книге «От Волги до Ганга» и ввёл в научный оборот новый термин — индославы. Заметим, что ещё в 1964 году один из крупнейших санскритологов Индии профессор Дурга Прасад Шастри писал: «Если бы меня спросили, какие два языка мира наиболее похожи друг на друга, я ответил бы без всяких колебаний — русский и санскрит».
Таким образом, древние ведические обряды, ритуалы, священные тексты имеют непосредственное отношение к севернорусской народной традиции, исследователи которой неоднократно отмечали, что для неё характерна консервация рудиментов архаичнейших явлений, порой не находящих отражений даже в ведической традиции. Общеизвестно огромное значение, которое придавалось в ведической мифологии водоплавающей птице — гусю, лебедю, утке, символизирующих небо, свет, огонь, солнце, а также воплощение Творца и Вселенной. Так, в санскрите слово «хамса» — гусь, лебедь, душа, познавшая высшую Истину, высший дух, свет, огонь, сакральный музыкальный Ритм, музыка Вселенной.
Но и в русской народной традиции образы водоплавающих птиц играют исключительную роль. Зачастую именно гусь, лебедь, утка маркируют собой сферу сакрального в обрядовых песнях календарного цикла. И в этих же песнях именно гусли являются обязательным компонентом озвучивания сакрального текста. Примером может служить предсвадебная песня, записанная в Архангельской губернии: «Вы где, гуси, были, вы где ночевали, где спали, побывали. — Мы спали у княгини, побывали у первобрачной. — И что княгиня делает? — Во гусли играет, дары снаряжает».
В гусли гудели. В русских диалектах и на санскрите «гу» значит звучать. Ни гука — ни звука, ни гукнуть, то есть не прозвучать. Но кроме этого термит «гу» в санскрите значит ещё и идти, двигаться. Вспомним русское слово «гулять». Мы с вами гуляем праздник, гуляем свадьбу — то есть и звучим, и двигаемся.
И тут мы подходим, пожалуй, к самому главному. В древних ведических текстах, в книгах эпоса Махабхарата, Адипарва и Ашвамедхикапарва говорится, что «сотворение Вселенной происходило по мысли и слову, которое является озвученной мыслью Творца», появилось некое огромное яйцо, «вечное, как семя всех существ. В нём подлинным светом был вечный Брахмо — чудесный, непредставимый, вездесущий. Тот, кто есть скрытая и неуловимая причина реального и нереального». Брахмо — соединение мужского и женского начал, то есть нечто среднее. У него было только одно свойство — звук. В Ашамедхикапарве Брахмо называют сверхсветлым светом, эфиром. Именно этот сверхсветлый свет создал пространство и произвёл основу личности, которая по своей сути небесна. Заметим, что сверхсветлый свет — это название фона наших русских икон.
Брахмо в древнеарийских текстах называется эфиром. И утверждается: эфир — высший из элементов. У него есть только одно свойство, и называется оно звуком.
Эфир порождает семь звуков и аккорды. Затем звуки эфира порождают движение или ветер. И у него уже два свойства — звук и касание, то есть инерция. Причём инерция является собственным свойством ветра и движения.
В результате сокращения скорости сверхсвета или эфира вследствие касания — инерции, появляется видимый свет, состоящий из семи цветов спектра, который коррелируется с семью первозвуками. Свойствами света являются звучание, касание и образ. Причём собственным свойством света (видимого света), является именно образ.
Всё, что мы видим в этом мире, — это то, что имеет образ. Рождённый из звука и движения, именно видимый свет находится на пограничье, относясь как свет к миру божественному Прави и как образ к миру проявленному Яви.
Заметим, что в поучении против язычества XII–XIII в. в «Слово о твари и дни рекомом недели» говорится, что русские язычники поклоняются в первый день семидневной недели (воскресенье) не солнцу, утверждая, что солнце — только вещественное воплощение света, а белому свету, то есть свету Вселенскому. Как писал Борис Александрович Рыбаков, этот свет, не имеющий видимого источника, неосязаемый и неисповедимый, как эманация божества, творящего мир, и был предметом поклонения средневековых язычников.
В священных текстах Упанишад говорится, что Вселенский свет — это златоцветная птица, обитающая в сердце и солнце. Огонь называют белой птицей, несущей свет. На санскрите огонь «очищающий» звучит как павана, а павака — чистый, яркий огонь. Кроме того, павана — это свежий ветер, а павана манна — название многих хвалебных гимнов. Но в севернорусских обрядовых песнях водоплавающая птица гусь — лебедь носит название паванька, пава, павана.
Таким образом, огонь и хвалебный гимн в санскрите прямо соотносятся с севернорусским названием гуся — лебедя — паванька, пава, павана. И здесь стоит вспомнить, что древнеславянские ритуальные костры VI–V в. до нашей эры выглядели, как фигуры пылающих лебедей. Об этом свидетельствуют найденные археологами зольники — остатки этих костров.
Зная о том, что в древнейшей традиции музыкальный лад, связанный с гусями и лебедями, творит музыку космоса, что игра на гуслях сравнима в этом мифопоэтическом ряду с тканьем мировой гармонии, можно понять, почему автор «Слова о полку Игореве» связывает в единый образ стадо лебедей и живые струны — гусель, по которым передвигаются пальцы вещего Бояна, как по нитям основы уток, творя ткать эпической песни.
В Ригведе гимнотворчество мудрецов (Риши или Раша) — это процесс, в котором высшая творческая сила слова (озвученная мысль) создаёт космос, ткёт его. О единстве понятий «узор ткани» и «узор песни», «ткать ткань», «излагать песню» свидетельствует такой термин санскрита как «прастава», имеющая аналогию в севернорусском диалектном «прастава», «праставка». Но севернорусская «праставка», «прастава» — это вышитая или заполненная тканым узором полоса ткани, украшающая рубахи, передники, концы полотенец набожников, скатерти, свадебные простыни, — то есть сакрально означенные вещи. Санскритская же «прастава» — священный текст, хвалебный гимн. Так, в гимнах Ригведы поэт-певец просит помочь ему, ткущему произведение, и говорит о том, что новую и новую нить ткут к небу и в океан озарённые поэты.
Причём внутри текста самого гимна термин «прастава» имеет множество значений: «прастава» — это огонь, солнце, взошедшее солнце, время после восхода солнца, воздушное пространство, дождь, ветер, лето, речь, кожа человека, любовный зов, три мира. Таким образом, исполняя священный гимн, поэт-певец-музыкант соединял в одно целое все три мира. Голосом, ритуальным пением, как утком ткётся из нитей-слов, на нитях основы — струнах — ткань Вселенной. В этой структуре музыкальный инструмент фактически идентичен ткацкому стану. Не случайно в ведических текстах многотысячелетней давности говорится о трёх нитях основы, по которым двигается гусь-свет-огонь, созидая вещественный мир.
Древние трёхструнные крыловидные гусли — это предельно приближённый к идеальному музыкальный инструмент — божественный инструмент.
Гусляры из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие, постоянно в процессе творческого озарения повторяли акт творения Вселенной. Они гудят, а значит, из звука «гу» и движения «гу» созидают третий компонент — видимый свет, творящий всё проявленное во Вселенной, весь материальный, иллюзорный мир. Они подпитывают светом космос, не давая хаосу разрушить его, сохраняя наш мир и высший закон бытия. И не случайно о тех, кого называли скоморохами (а «скомрат» на санскрите значит «вестник», «посланец»), говорили: «Идущие со светом по Свету».
И в той борьбе за духовную власть, что шла на Руси в течение тысячелетия, судя по всему, они остались непобеждёнными, коль скоро даже в конце XX века сохранилась в России архаическая форма живой гусельной традиции, которая была найдена экспедицией Ленинградской консерватории в Псковской, Новгородской и Кировской областях.
Светлана Васильевна Жарникова,
кандидат исторических наук, этнолог и искусствовед. |
