Когда тобой управляет неистовство боли или накрывает волной радости... Когда сердце вырывается наружу, и единственный звук, извлекаемый тобой без фальши, — крик!.. — спускаются с небес и ложатся гладью на страницы — стихи — большие белые, чёрные, синие птицы. И ты садишься на их спины, крепко держась, зажмурив глаза… вы взмываете ввысь, превращаясь в едва уловимую точку, исчезаете из виду, и только окружающие недоумевают, мол, что за таинственное исчезновение!..
Вечно они где-то летают, эти поэты, и на земле «стоят только одной ногой».
Только в этом состоянии стихопадов они действительно счастливы. Только тогда живут полной жизнью и дышат свободно.
...Стихопад, спаси меня и сохрани.
От безумия в моей крови.
От безсмыслицы в моей груди —
то ли ещё будет впереди!!!
То ли ещё ляжет на ладонь линией расхристанной! Огонь будет вспыхивать в моей груди бешеной плясуньей, повредит Разум, и захочется опять волком выть, рассудком укрощать всполохи запретного огня, те, что изничтожили меня. Только так, спасаясь в синеве всех туманов, строчек, долгих фраз. Я зверьком затравленным в огне выживаю уж не в первый раз. Я дышу всей этой стряпотнёй, укрощая безшабашный нрав. Господи, ты выдохнул такой мою душу, и, безспорно, прав. Я тебя разочарую: вот вновь впадаю в письменный экстаз — на его алтарь кладу ЛЮБОВЬ И МОЛЮ ТЕБЯ В КОТОРЫЙ РАЗ: дай постичь её, не истребив, не перерастая в никуда. Господи мой Боже, терпелив будь ко мне и будь со мной всегда!!!
* * *
Предназначение… Мой путь — самой себе СЕБЯ вернуть.
Найти в тени любого дня родник, питающий меня.
К воде приникнуть, отойти от суеты, и только ПИТЬ.
Не раствориться в суете и не повиснуть на кресте,
Но там, где вспыхивает СВЕТ, искать доподлинный ответ.
* * *
Парю в пространстве эфемерном, — здесь нет материи.
Здесь в купола упрётся небо в своём неверии.
И перезвоны, звуки, трели наполнят улицы.
И в этой плотной атмосфере огни паркуются.
Здесь концентрация всех мыслей, свершений пиршество.
Каких ни пожелаешь высей — всегда услышана.
И каждому дано — по вере, — лови в объятия
Любую часть этой империи всесостоятельной.
* * *
Счастлива здесь и сейчас, — в этом отрезке пространства и времени.
Запоминаю Вас, дни осознания и восхищения.
Кони мои летят, пересекают грани безмолвия,
И не войти назад, в прежнюю воду в прежних условиях.
Ночь напролёт без сна, вот уже небо светлеть пытается.
Утро спешит в сердцах хоть на часок усыпить, — измается!
Луч, безрассудно прям, слепит глаза золотой инъекцией,
Чтобы несла я вам ритмы моих замираний сердца.
* * *
Разлука, говоришь…
Но может ли она избавить меня от глаз твоих тепла…
И истекла потери память,
Скатилась, словно со стекла
дождя назойливая капля.
И снова утра длань светла,
и новый день струит дыханье
Неприхотливого тепла.
И я при всех упоминаньях
О прежних безшабашных днях
Не стану учащать дыханья,
Для новой радости кроя
Послушное запоминанье,
Признание в себе огня.
* * *
Вот вам исповедь дерева, окольцованного, неспиленного.
Вот вам оскомина гнева, глупости и безсилия.
Вот сочетание звуков, рифм, неоднажды писанных.
Вот вам такая мука — мучиться так безсмысленно!
Дерево распростёрло ветви свои могучие.
Дерево стало мёртвым где-то внутри, беззвучно.
Дерево опоясано обручем туго стянутым,
Вырвана грубо, с мясом, кожа его косматая.
Было ему раздольно землю корнями вспахивать
И в синеве назойливых птиц призывать-расталкивать.
Было ему сиянье каждого утра радостным,
Было его сознанье самой глобальной шалостью.
Что же оно в безсилие выросло и обрублено.
Что же оно взбесилось, птиц не зовёт исступленно.
Где его крона тёплая, сенью тебе предписанная...
Только осколки стёкол, только пустые мысли.
* * *
Что мне за дело до пути по вымощенным кем-то тропам,
Мне только хочется идти, как чувствую, —
Раздастся топот толпы, и голоса гремят,
— Зовут в страну убогих правил,
Но это несомненный яд — он многими шагами правил.
Пойдёмте, встреченные мной, по новым, неизвестным тропам,
Оставив шёпот за спиной и мнения, не веря толпам…
Мне только хочется спешить туда, где голоса без фальши.
Мне хочется всё больше ЖИТЬ, глядясь в озёра, видеть дальше!
Мне хочется, за руки взяв детей своих и многих близких,
Почувствовать их тёплый взгляд, впоследствии уйдя не близко.
И пить из чистого ручья под сенью дерева хмельного.
И пусть тропиночка ничья поманит выстраданным словом.
Ода морщинам
На душе стелилось тонко
Белым покрывалом вьюжным,
Словно хищная позёмка,
привораживало душу
Ощущение исхода из долины все-цветенья,
Отраженье небосвода в глади озера осенней...
Из чего проистекает и надавливает жадно
На неровное дыханье вероломно, плотоядно...
Что-то изменилось,
смыло, схлынуло, перекипело, —
Это борозды немилость на лице кроит умело
Ту безпомощную мину —
отраженье, как на казни,
И попытки его скинуть
с каждым новым днём напрасней…
Это поле для раздумий,
для отождествленья с раной —
Незатейливая лгунья, появившаяся рано.
Ей и невдомёк, болезной,
что кроить меня не в силах!
Это просто безполезно —
молодость во мне застыла,
Прикипела одержимо,
отразилась в каждой клетке, —
Как бы вьюга ни кружила —
не спорхну с цветущей ветки!!!
* * *
Люблю, но как же не любить!
Иду, как можно не идти.
Живу — так интересно жить,
Ведь столько света впереди!
И каждый миг, и каждый час
Вселенная сближает нас.
Когда движение планет
Стремительно бросает свет
На траекторию полёта,
Их ослепительный пробег
Качнёт несокрушимый век,
И человек шагнёт на снег —
Дыханием его растопит.
И это будем я и ты,
Объединившиеся в целом.
И будут вспыхивать цветы, —
Пленительные сны на белом.
И счастье лучиком тепла
Коснётся сбивчивого сердца.
И я пойму, что не могла
В твоё отсутствие согреться.
* * *
Привет, параллельный!
По белым аллеям, заснеженным улицам
Ходим раздельно.
И так же безцельно твердим, что не верим
Друг в друга. И каждый из нас параллелен
Другому… Но всем осязаньем и зреньем
Стремлюсь мотыльком на заветный огонь,
Хотя лихорадочным ветром осенним
Штрафуют за редкие «стрелки» с тобой.
Оливковой веткой, весенней капелью
В полуденный обморок твой упаду,
Что водит тебя по моим параллелям.
Я в логово звёздных медведей войду,
И рёв их густой в поднебесье уловишь,
И взгляд остановишь, — безмолвием белым
Мой путь безошибочным жестом отбросишь
На прежний виток траекторий осенних.
Но где-то, в неясном пока измеренье
Проснётся встревоженный ветром апрель,
И выльется в долгое пересеченье
Такая ненужная нам параллель.
* * *
Странные мне снятся сны
с возвращением весны:
Дерево. В тени, на солнце.
В листьях или без, —
Исчез чей-то взгляд…
И отзовётся на вопрос мой дивный лес.
«По корням мы собираем — соки —
щедрый дар небес,
И себя возобновляем, замирая —
вот отрезок осмысления, покоя:
Дерево стоит ЖИВОЕ!
Так и ты возьми,
примерь свой отрезок тишины.
Стоит ли стучаться в дверь,
за которой не слышны
Чьи-то гулкие шаги,
в щели не струится свет, —
Ты лишь спишь и видишь сны —
Твой вопрос и наш ответ.
Свой отрезок тишины я намерена принять.
В нём предчувствие весны —
дерево не станет лгать!
* * *
Быть какой хотелось мне и хочется —
В суете, среди разлук и встреч?
Быть ЖИВОЙ, служить ЖИВОМУ,
Отчество в безконечности имён привлечь.
Обрести желаемое ЗНАНИЕ,
Пережить его не на словах.
Быть всегда в движении, дерзании —
Рыбкой в водах, птицей в облаках.
В безконечном радостном парении…
Быть самой ЛЮБВИ произведением.
* * *
Вырастаю-прорастаю,
солнцем вскормленное семя.
Матушка моя оттает, приласкает, как умеет.
Буду возноситься выше,
устремляться каждой веткой
В солнцем выбранную нишу
для питомца-малолетки.
Подойди ко мне, послушай
жизни яркое биенье,
Прикоснись, порадуй душу,
испытай моё волненье,
Приобщайся к этой силе,
что пульсирует лавиной,
Испытай моё всесилие —
ЦЕЛЫМ будь, не половиной!
* * *
Полночь, такая тихая-тихая...
Синяя тень бездонная — небу под стать.
В тот безсловесный омут птицами —
падать и пропадать.
Лихо такое лихое без сочетаний слов.
Полночь, шальная, тихая —
белых стихов улов.
Своды над нами высокие
долгими взглядами испещрены,
Сводят огни жестокие счёты с осколком луны.
Небо исчерчено взглядами —
надо ли их скрестить
В синей, пропитанной ядом,
вечной мечте — ЛЮБИТЬ.
* * *
А мне хотелось нестерпимо туда, где Ты,
Где зреют окна-апельсины — тепла пласты.
Там, может быть, ещё не знают моих надежд,
Но свет зовущий зажигают среди одежд
Мохнатых лап старушек-елей, — такой уют!
И всё это застыло, — мне ли билет дают
На пиршество тепла и неги и волшебства?
И вот лечу былинкой в небе, — укроет мгла.
Возьмёт под крылышко седое, и станут сны
Показывать тепло родное, где мы сильны,
Где нас уже давно заждались и будут ждать,
Пока допишется, сбываясь, моя тетрадь…
Мира Чернова. г. Орёл | 
