...Вполне очевидно, что родовой строй основывался на высокоразвитой системе родственных отношений, которая определяла меру ответственности людей по отношению друг к другу. ... И этот период Энгельс вслед за Морганом называет «варварство»...

Всем нам известно из истории, что до возникновения государства существовал другой тип обустройства общества, и назывался он «родовой строй». Но как же так получилось, что родовой строй ушёл в прошлое и сейчас от него мало что осталось? Что явилось причиной или причинами его разрушения?

Решив поизучать этот вопрос, я нашла в Интернете (не так давно известную многим) работу Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (4 издание, 1891 г.). В ней  автор на примере нескольких народов исследует структуру и функ­ции родового строя на разных этапах его существования, построение и устройство государства. Что же касается описания устройства общества, которое якобы предшествовало родовому строю, то, на мой взгляд, — тут сплошные измышления, исходя из установленной концепции развития, фактически ничем не подтверждённые. Сразу оговорюсь, что о России я нашла там всего несколько предложений, и то одно из них нелестного содержания. Но зато упоминается древний свод законов «Правда Ярослава» — правовой кодекс, выданный в 1016 году Новгороду, который, вероятно, ещё содержал некоторые узаконенные родовые обычаи в неизменном виде.

В своей работе Энгельс опирается на труды Баховена, Дж. Ф. Мак-Леннана, но чаще обращается к главному произведению американского этнолога Льюиса Генри Моргана «Древнее общество» (1877 г.), книге, которую, как пишет Энгельс, в Англии стараются целиком замалчивать. Сам Морган лично не был знаком ни с Фридрихом Энгельсом, ни с Карлом Марксом и, по словам его современников, был бы чрезвычайно удивлён, узнав о том, что его работа легла в основу статьи материалиста Энгельса. А причина интереса со стороны марксистов очень простая — Морган выдвинул концепцию развития общества: дикость — варварство — цивилизация. Ту же методику Морган применил и к семье. По его мнению, единобрачие было не всегда, до этого существовали более «простые формы семьи», которые развивались во времени и привели в конце концов к единобрачию.

Вот как об этом пишет Энгельс: «Морган, проведший большую часть своей жизни среди ирокезов, которые и теперь ещё живут в штате Нью-Йорк, и усыновлённый одним из их племён (племенем сенека), обнаружил, что у них существовала система родства, которая находилась в противоречии с их действительными семейными отношениями… Ирокез называет своими сыновьями и дочерьми не только своих собственных детей, но и детей своих братьев, а они называют его отцом. Детей же своих сестёр он называет своими племянниками и племянницами, а они его — дядей. Наоборот, ирокезка называет детей своих сестёр, как и своих собственных детей, своими сыновьями и дочерьми, а те называют её матерью. Детей же своих братьев она называет своими племянниками и племянницами, а сама является для них теткой. Точно так же дети братьев, как и дети сестер, называют друг друга братьями и сёстрами... Более того: эта система действует в полную силу не только у всех американских индейцев), но применяется также почти в неизмененном виде у древнейших обитателей Индии, дравидских племен Декана и племен гаура в Индостане. Обозначения родства у тамилов Южной Индии и у ирокезов племени сенека в штате Нью-Йорк одинаковы ещё и теперь более чем для двухсот различных родственных отношений. И у этих индийских племен, так же как и у всех американских индейцев, родственные отношения, вытекающие из существующей формы семьи, также находятся в противоречии с системой родства».

О каком противоречии идёт речь? Ведь и у нас ещё недавно существовала форма обращения друг к другу людей разных поколений как к родственникам. Молодой человек мог сказать пожилому мужчине «батя» или «отец», а пожилую женщину назвать «мать». И те мог­ли назвать его «сынок», а незнакомую девушку или молодую женщину «дочка». А мы сейчас как наших пенсионеров в обиходе называем? — бабушки и дедушки. А дети посторонних людей называют «дядя» и «тётя»... Это тёплая и уважительная форма обращения идёт, похоже, из давних-предавних времён.

А что же наши великие мыслители, к какому выводу пришли они? Почему Ф. Энгельс пишет о противоречии с системой родства? На самом деле противоречие существует, но не с системой родства, а с их собственным представлением о древней семье: «Изучение первобытной истории, напротив, показывает нам состояние, при котором мужья живут в многожёнстве, а их жёны одновременно — в многомужестве, и поэтому дети тех и других считаются общими детьми их всех, состояние, которое, в свою очередь, до своего окончательного перехода в единобрачие претерпевает целый ряд изменений. Эти изменения таковы, что круг, охватываемый общими брачными узами, первоначально очень широкий, всё более и более суживается, пока, в конце концов, не остаётся только отдельная пара, которая и преобладает в настоящее время».

Ну, конечно, о каком высоком сознании древних людей можно говорить, если существует концепция развития общества «дикость — варварство — цивилизация», которая непременно должна быть доказана. И далее расписываются эти «доказательства» и приводится куча примеров, суть которых сводится к тому, что первоначально существовали «простые формы семьи», которые прогрессировали, прогрессировали и привели к единобрачию.

Далее Энгельс опять возвращается к ирокезам: «Так, мы находим, что у ирокезов и у большинства других стоящих на низшей ступени варварства индейцев брак воспрещён между всеми родственниками, которых насчитывает их система, а таковых несколько сот видов». Вот здесь автор и поймал себя на удочку. Оказывается, система ирокезов насчитывает несколько сот видов родственных отношений, тогда о каких «простых формах семьи» вообще может идти речь? Наоборот, очень развитая система (сравните с современной — «мама, папа, я»), а раз развитая, значит, и очень-чень древняя.

Не было никаких «простых форм семьи». У тех племён, у кого был бардак в этом отношении, он так и остался по сей день и не перерос ни в какие другие формы. Потому что если люди не знают что такое семья, то и создать её никогда не смогут. А зачем, если и так всех всё устраивает? Система семейных отношений существует благодаря традициям, и никакими запретами, никакими религиями и законами её не изменить. Каж­дая следующая семья строит свои отношения по примеру предыдущей. У тех народов, где существовало многожёнство, оно и сейчас существует, а у кого испокон веков существовало единобрачие, оно и сейчас в том же виде осталось, несмотря на то, что его старательно расшатывают и всячески принижают одним только фактом существования однополых браков. Хотя, если продолжать следовать концепции развития семьи по Моргану и Энгельсу, однополый брак — это «новая форма семьи». Вот такая некрасивая подоплёка под этой философией. При чём здесь семья, вообще не понятно.

Теперь вполне очевидно, что родовой строй основывался на высокоразвитой системе родственных отношений, которая определяла меру ответственности людей по отношению друг к другу. То есть, родовым строем когда-то жили все народы! И этот период Энгельс вслед за Морганом называют «варварство».

Как же был организован родовой строй? В статье рассматриваются типичная структура и функции ирокезского рода племени сенека:

1. Род выбирает своего сахема (старейшину для мирного времени) и вождя (военного предводителя).

2. Род по своему усмотрению смещает сахема и военного вождя.

3. Никто из членов рода не может вступать в брак внутри рода.

4. Имущество умерших переходило к остальным членам рода, оно должно было оставаться внутри рода.

5. Члены рода обязаны были оказывать друг другу помощь, защиту и особенно содействие при мщении за ущерб, нанесённый чужими.

6. Род имеет определённые имена или группы имён, пользоваться которыми во всём племени может только он один, так что имя отдельного человека также указывает, к какому роду он принадлежит. С родовым именем неразрывно связаны и родовые права.

7. Род может усыновлять посторонних и таким путём принимать их в члены всего племени. Военнопленные, которых не убивали, становились, таким образом, в силу усыновления в одном из родов членами племени сенека и приобретали тем самым все права рода и племени.

8. … религиозные церемонии индейцев более или менее связаны с родом. Во время шести ежегодных религиозных празднеств ирокезов сахемы и военные вожди отдельных родов в силу своей должности причислялись к «блюстителям веры» и выполняли жреческие функции.

9. Род имеет общее место погребения.

10. Род имеет совет — демократическое собрание всех взрослых членов рода, мужчин и женщин, обладающих равным правом голоса. Этот совет выбирал и смещал сахемов и военных вождей, а также и остальных «блюстителей веры»; он выносил постановления о выкупе (вергельде) или кровной мести за убитых членов рода; он принимал посторонних в состав рода. Одним словом, он был верховной властью в роде».

Но на этом структура не заканчивается. Роды объединялись во фратрии (братство), а фратрии — в племена. Каждое племя характеризовалось собственным именем, территорией, диалектом, общими религиозными представлениями и культовыми обрядами. Совет племени составляли сахемы и военные вожди родов. При необходимости племена могли образовывать союзы племён. То есть это была достаточно продуманная и прочная система, которая с эпитетом «варварство» также не сочетается.

Далее сам Энгельс пишет об индейском роде следующее: «Все его члены — свободные люди, обязанные защищать свободу друг друга, они обладают равными личными правами — ни сахемы, ни военные вожди не претендуют ни на какие преимущества, они составляют братство, связанное кровными узами. Свобода, равенство, братство, хотя это никогда не было сформулировано, были основными принципами рода, а род, в свою очередь, был единицей целой общественной системы, основой организованного индейского общества. Этим объясняется то непреклонное чувство независимости и личного достоинства, которое каждый признает за индейцами». (То есть мысль автора развивается по синусоиде, то вверх, то вниз).

Если всё было так хорошо, то почему их роды исчезали? Конечно, была колонизация и был захват земель. Но одни воевали на стороне французов, а другие — на стороне англичан. Что помешало индейцам объединиться? Междоусобные войны велись и раньше, в основном из-за территории проживания, хотя на обширных просторах Америки чис­ленность индейцев была не высока, так что причина заключается не только в делёжке земли. Как дальше пишет Ф. Энгельс: «…первоначально единое племя постепенно распространяется по огромному материку, как племена, расчленяясь, превращаются в народы, в целые группы племен, как изменяются языки, становясь не только взаимно непонятными, но и утрачивая почти всякий след первоначального единства …». То есть сначала обособившиеся группы людей со временем стали забывать, что являлись когда-то единым целым. А потом «Всё, что было вне племени, было вне закона». И «в начале XV века сложился оформленный «вечный союз» — конфедерация, которая, осознав приобретённую ею силу, немедленно приобрела наступательный характер и в период своего наивысшего могущества, около 1675 г., завоевала окружавшие её значительные пространства, частью прогнав, частью обложив данью местных жителей». Это слова о союзе ирокезов, который объединил 5 племён. Не последнюю роль в «приобретённой силе» сыграло огнестрельное оружие, поставляемое европейцами. Вам это ничего не напоминает? Но речь о другом. Вражда, которой умело воспользовались колонизаторы, появилась гораздо раньше. Но причины пока так и не ясны. По Энгельсу упадок родового строя произошёл от грехопадения: «… самые гнусные средства — воровство, насилие, коварство, измена — подтачивают старое безклассовое родовое общество и приводят к его гибели». С этим нельзя не согласиться, но в обществе с высокими моральными принципами и вековыми устоями не могло случиться грехопадение в одночасье, значит, трещинка произошла гораздо раньше, и, думаю, что автору на этот вопрос не удалось ответить.

О греческом родовом строе Ф. Энгельс пишет: «Греки … уже в доисторическое время были организованы сообразно тому же органическому ряду, что и американцы: род, фратрия, племя, союз племён. Фрат­рии могло не быть, как у дорийцев, союз племён мог образоваться не везде, но во всех случаях основной ячейкой был род». Отличительной чертой греческого закона являлась обязанность женщин вступать в брак внутри рода, чтобы её наследство не покинуло пределы рода. Очевидно, что на законотворчество того времени уже всё большее влияние оказывает имущество и частное богатство. Это была «первая брешь в родовом строе».

В целом же права и обязанности греческого рода были такими:

1. Общие религиозные празд­нест­ва и исключительное право жречества совершать священные обряды в честь определённого бога, предполагаемого родоначальника рода и обозначаемого в качестве такового особым прозвищем.

2. Общее место погребения...

3. Право взаимного наследования.

4. Взаимная обязанность оказывать друг другу в случае насилия помощь, защиту и поддержку.

5. Взаимное право и обязанность в известных случаях вступать в брак внутри рода, особенно когда дело касалось девушек-сирот или наследниц.

6. Владение, по крайней мере в некоторых случаях, общим имуществом, наличие собственного архонта (старейшины) и казначея».

Продолжение следует.

Внутри греческого рода уже происходит разделение на бедных и богатых — зачатки классового деления общества. То есть, сначала род расслоился внутри себя на имущих и неимущих, а затем просто растворился в классовом обществе. (Тогда какой же это был род, который допустил бедность среди своих же родственников?) Также проявляется неравенство среди родов — одни произошли от более знатных богов, другие — от менее знатных. Естественно, главный род тот, который произошёл от Зевса. Рабство военнопленных также уже считается нормой. То есть, от «варварства», мы все ближе и ближе подходим к «цивилизации». Здесь Ф. Энгельс пишет прямо о причине разрушения греческого родового строя: «… восхваление и почитание богатства как высшего блага и злоупотребление древними родовыми порядками с целью оправдания насильственного грабежа богатств. … ; недоставало учреждения, которое увековечило бы не только начинающееся разделение общества на классы, но и право имущего класса на эксплуатацию неимущего и господство первого над последним. И такое учреждение появилось. Было изобретено государство». Здесь можно добавить только следующее, греческий род оказался менее устойчивым, и распался гораздо раньше, чем индейский. Вспомним хитроумного Одиссея, который на отдельно взятом острове Итака создал своё царство. Но при отсутствии царя, установленный им порядок продержался не долго. Почему так случилось, мы хорошо все знаем.

Теперь перейдем к рассмотрению Афинского государства. Ф.Энгельс, ссылаясь на того же Моргана, пишет: «В героическую эпоху четыре племени афинян занимали в Аттике ещё обособленные области; даже составлявшие их двенадцать фратрий, по-видимому, имели еще отдельные поселения в виде двенадцати городов Кекропа. Организация управления соответствовала героической эпохе: народное собрание, народный совет, басилей». Басилей, басилевс (гр. basileus) по юридическому словарю — это «правитель небольшого поселения в Древней Греции; позднее глава племени или союза племен, обладавший военной, жреческой и судебной властью. Первоначально избирался, затем его власть стала наследственной. В Афинах после отмены царской власти (по преданию, в XI в. до н.э.) Б. назывался один из архонтов. В Спарте Б. — один из титулов царей, в эллинистических государствах — наименование монархов, в Византии — официальный титул императоров». Энгельс в своих исследованиях пришёл к выводу, что басилеем изначально называли старейшину рода. Обращаю Ваше внимание на то обстоятельство, что басилей сначала избирался, а позже власть стала переходить по наследству. К тому же, в те времена земля уже находилась в частной собственности и существовала её купля-продажа, благодаря которой «на территории фратрии и племени селились жители, которые, хотя и были соотечественниками, все же не принадлежали к этим объединениям, следовательно, были чужими в своем собственном месте жительства». Таким образом, сложилась ситуация, когда вновь пришедшие землевладельцы оказались вне местных законов, так как в мирное время племена сами решали свои дела. Такое положение вещей не могло сохраняться долго, поэтому со временем в Афинах было учреждено центральное управление. Был создан общий совет, которому была передана часть дел, находившихся ранее в ведении племён. «В связи с этим возникло общее афинское народное право, возвышавшееся над правовыми обычаями отдельных племен и родов; афинский гражданин, как таковой, получил определенные права и новую правовую защиту также и на той территории, где он был иноплеменником. Но этим был сделан первый шаг к разрушению родового строя, ибо это был первый шаг к осуществленному позднее допуску в состав граждан и тех лиц, которые являлись иноплеменниками во всей Аттике и полностью находились и продолжали оставаться вне афинского родового устройства». Еще один шаг, сделанный на пути разрушения родового строя — это очередная реформа Тезея, благодаря которой было определено три общественных класса: «эвпатридов, или благородных, геоморов, или земледельцев, и демиургов, или ремесленников, и в предоставлении благородным исключительного права на замещение должностей». Должности потом стали передаваться по наследству. В результате, разрыв родовых связей произошёл в нескольких плоскостях: «путем разделения членов каждого рода на привилегированных и непривилегированных и разделения последних, в свою очередь, на два класса соответственно роду их занятий, что противопоставляло их, таким образом, один другому». Деление непривилегированных по роду занятия — это, в большей части, деление на земледельцев и ремесленников, но ещё были судоходство, торговля, военное дело. Вообщем, по тем или иным причинам достаточно быстро происходило разделение общества на группы, внутри каждой из которых образовались свои интересы и своя правда. Далее часть текста я приведу целиком, потому что настолько он важен для нас, что ни слова не выкинешь: «… развивающееся денежное хозяйство проникало в сельские общины, воздействуя, точно разъедающая кислота, на их исконный, основанный на натуральном хозяйстве образ жизни. Родовой строй абсолютно несовместим с денежным хозяйством; разорение мелких крестьян Аттики совпало с ослаблением охранявших их старых родовых уз. Долговая расписка и закладная на землю (ибо афиняне изобрели уже и ипотеку) не считались ни с родом, ни с фратрией. А старый родовой строй не знал ни денег, ни ссуды, ни денежных долгов. Поэтому в результате все шире распространявшегося денежного владычества знати было выработано также новое обычное право для того, чтобы обеспечить кредитора против должника, чтобы освятить эксплуатацию мелких крестьян владельцами денег. На полях Аттики всюду торчали закладные камни, на которых значилось, что данный участок заложен тому-то и тому-то за такую-то сумму денег. Поля, не обозначенные таким образом, были уже большей частью проданы вследствие неуплаты в срок ипотечной ссуды или процентов и перешли в собственность ростовщика-аристократа, крестьянин мог быть доволен, если ему разрешалось оставаться на участке в качестве арендатора и жить на шестую часть продукта своего труда, уплачивая остальные пять шестых новому хозяину в виде арендной платы. Более того. Если сумма, вырученная при продаже земельного участка, не покрывала долга или если заем не был обеспечен залогом, то должник вынужден был продавать своих детей в рабство в чужие страны, чтобы расплатиться с кредитором». Вот, таким образом, люди лишились своей родовой земли, она стала просто недвижимостью, предметом купли-продажи и залоговым средством.

Но, что же дальше происходило с Афинским государством: «Новые группы, образовавшиеся благодаря разделению труда сначала между городом и деревней, а затем между различными городскими отраслями труда, создали новые органы для защиты своих интересов; были учреждены всякого рода должности. А затем молодому государству для ведения отдельных небольших войн и для охраны торговых судов потребовались прежде всего собственные военные силы …». Также, со всё более возрастающим количеством рабов, необходимо было иметь механизм управления, позволяющей держать в повиновении невольников. Были учреждены территориальные округа, таким образом, народ дополнительно стал делиться не по родственным связям и племенам, а по территориальному признаку, «население в политическом отношении превращалось в простой придаток территории». В результате реформ и преобразований «Вся Аттика была разделена на сто самоуправляющихся общино-кругов, или демов. Живущие в каждом деме граждане (демоты) избирали своего старейшину (демарха) и казначея, а также тридцать судей, которым были подсудны мелкие тяжбы. Демы получали также собственный храм и бога покровителя или героя, для которого они выбирали священнослужителей. Высшая власть в деме принадлежала собранию демотов. … Десять таких единиц, демов, составляли племя, которое, однако, в отличие от старого родового племени стало называться теперь территориальным племенем. Оно было не только самоуправляющимся политическим, но также и военным объединением … Наконец, оно выбирало пятьдесят представителей в афинский совет». Такая представительная демократия касалась только свободных граждан, а не рабов. К тому же, со временем, в результате «развития» торговли и промышленности, свободные граждане обнищали, а богатства сконцентрировались в руках относительно небольшой группы людей, что и привело Афинское государство к вполне закономерному упадку. Складывается впечатление, что такое «развитие» рушит всё на своём пути — и родовой строй и демократическое государство. Последние мировые экономические кризисы это только подтверждают. Похоже, что на самом деле, торгово-промышленный «прогресс» приемлет только одну, единственно возможную для его беспечного существования, форму общественного устройства — рабовладение, теперь уже и всемирное.

Нам осталось ещё рассмотреть такие нешироко известные рода как римский, кельтский и германский. О римском роде Энгельс пишет следующее: «Римский род, по крайней мере в древнейшую пору существования города, имел следующее устройство:

1. Взаимное право наследования членов рода, имущество оставалось внутри рода.

2. Обладание общим местом погребения.

3. Общие религиозные празднества.

4. Обязательство не вступать в брак внутри рода.

5. Общее владение землей.

6. Обязанность членов рода оказывать друг другу защиту и помощь.

7. Право носить родовое имя.

8. Право принимать в род посторонних.

9. О праве избирать и смещать старейшину нигде не упоминается».

Десять родов объединялись в курию (аналог греческой фратрии). «Каждая курия имела собственные религиозные церемонии, святыни и жрецов; последние в своей совокупности составляли одну из римских жреческих коллегий. Десять курий составляли племя, которое, вероятно, имело первоначально, подобно остальным латинским племенам, своего выборного старейшину — военачальника и верховного жреца. Все три племени вместе составляли римский народ — populus romanus».

Изначально общественными делами ведал сенат, в состав которого входили старейшины трёхсот родов (отцы). Обычно старейшин выбирали из одних и тех же семей каждого рода. Затем этот обычай плавно перешёл в действующее право, в результате чего образовалась родовая знать — патриции. Новые законы сначала обсуждались в сенате, но окончательно принимались народным собранием, которое называлось «собрание курий». Собрание курий выбирало высших должностных лиц, объявляло войну, решало вопрос о смертной казни римского гражданина. Высшим избираемым должностным лицом был рекс. Рекс исполнял обязанности военачальника, верховного жреца и председательствовал в некоторых судах.

Благодаря захватническим войнам, у Рима появлялись всё новые и новые подданные, которые не были составной частью римского народа и, поэтому, были лишены всех политических прав (плебс). «Они были лично свободными людьми, могли владеть земельной собственностью, должны были платить налоги и отбывать военную службу». Когда плебс достиг определённой численности и осознал себя как силу, началось его противостояние populus. Неизбежная революция положила конец римскому родовому строю. По новому общественному порядку народное собрание теперь состояло из тех и других согласно новой классификации военнообязанных. «Все военнообязанное мужское население было разделено соответственно своему имуществу на шесть классов. Минимальный размер имущества для каждого из пяти классов составлял: I — 100000 ассов, II — 75000, III — 50000, IV — 25000, V — 11000 ассов… Шестой класс, пролетарии, состоял из малоимущих, свободных от военной службы и налогов». Деление населения по имущественному и территориальному признакам сыграло свою главную роль в деле разрушения родового строя. Вот как об этом пишет Ф.Энгельс: «Так и в Риме, еще до упразднения так называемой царской власти, был разрушен древний общественный строй, покоившийся на личных кровных узах, а вместо него создано было новое, действительно государственное устройство, основанное на территориальном делении и имущественных различиях. Публичная власть сосредоточилась здесь в руках военнообязанных граждан и была направлена не только против рабов, но и против так называемых пролетариев, отстраненных от военной службы и лишенных вооружения…в рамках этого строя развивается вся история Римской республики со всей ее борьбой между патрициями и плебеями за доступ к должностям и за участие в пользовании государственными землями, с растворением в конце концов патрицианской знати в новом классе крупных землевладельцев и денежных магнатов, которые постепенно поглотили всю земельную собственность разоренных военной службой крестьян, обрабатывали возникшие таким образом громадные имения руками рабов, довели Италию до обезлюдения и тем самым проложили дорогу не только империи, но и ее преемникам — германским варварам». Вот и здесь оказало своё влияние «развитие» товарно-денежных отношений.

Несколько кратких замечаний Ф. Энгельс посвятил кельтскому роду. Из древнеуэльских законов, записанных не позднее XI века, следует, что существовали сельские общины, которые по сути своей являлись родами или их подразделениями. В этих сельских общинах ещё сохранялся обычай совместной обработки общей земли: «у каждой семьи было пять акров для самостоятельной обработки; наряду с этим один участок обрабатывался сообща и урожай подлежал дележу». Аналогичные общины были в Ирландии и Шотландии. В Ирландии ещё в XVII веке существовали земли, которые были общей собственностью клана (рода), которые затем были переведены во владения английского короля. Ирландские крестьяне всё же сохраняли общее владение землей — выгоны для скота, болота. Также, существование родового строя подтверждается тем фактом, что «еще в тридцатых годах значительное большинство жителей графства Монахан имело всего четыре фамилии, то есть происходило от четырех родов или кланов». Как отмечает Морган, а вслед за ним и Энгельс, наличие родового строя в Шотландии описывает в своих романах Вальтер Скотт, который показал «превосходный образец рода по своей организации и по своему духу, разительный пример власти родового быта над членами рода. В их распрях и в их кровной мести, в распределении территории по кланам, в их совместном землепользовании, в верности членов клана вождю и друг другу мы обнаруживаем повсеместно устойчивые черты родового общества...». Скорее всего, здесь мы наблюдаем уже последнюю стадию существования родового строя, причина всё та же — распри и передел. Окончательная гибель родового строя в Шотландии произошла вместе с подавлением восстания якобитов в 1745 году. Тогда британские власти провели репрессии и приняли законы о разоружении шотландских кланов и о запрете ношения традиционной одежды с признаками принадлежности к тому или иному клану.

И последний род, который исследует в своей работе Ф.Энгельс, — германский. «Не подлежит сомнению, что германцы вплоть до переселения народов были организованы в роды. Они, по-видимому, заняли территорию между Дунаем, Репном, Вислой и северными морями только за несколько столетий до нашей эры; переселение кимвров и тевтонов было тогда еще в полном разгаре, а свевы прочно осели только во времена Цезаря. О последних Цезарь определенно говорит, что они расселились родами и родственными группами (gentibus cognationibusque) …». Позднее родовые поселения преобразовались в сельские общины. В подтверждение существования германского родового строя автор ссылается на античного историка и писателя Тацита. Приведу здесь несколько высказываний: «…у германцев построение боевого порядка в отряде конницы и в клиновидной колонне пехоты происходило по родовым объединениям» и « … брат матери смотрит на своего племянника как на сына, а некоторые даже считают кровные узы, связывающие дядю с материнской стороны и племянника, более священными и тесными, чем связь между отцом и сыном, так что, когда требуют заложников, сын сестры признается большей гарантией, чем собственный сын того человека, которого хотят связать этим актом». То есть боевой порядок похож на греческий, а степень родственной ответственности — как у индейцев (во всяком случае в рамках материалов, рассматриваемых в этой статье). И ещё о землевладении свевов: «они меняют (или заново переделяют) обработанную землю каждый год, и при этом остается еще достаточно общей земли». Совместная обработка пахотной земли — неоспоримое доказательство существования родового строя. Со временем, общины разрастались и ведение общего хозяйства становилось затруднительным. Пашни и луга стали подвергаться разделу между домашними хозяйствами. Общими оставались леса, выгоны и воды. Быт их состоял в следующем: «Они живут в бревенчатых домах, носят еще примитивную одежду жителей лесов …. Пищу их составляют молоко, мясо, дикие плоды и, как добавляет Плиний, овсяная каша (еще и поныне кельтское национальное блюдо в Ирландии и Шотландии). …Деньги употреблялись редко и мало, притом только римские. Изделий из золота и серебра они не изготовляли и не ценили, железо было редко и, по крайней мере у племен, живших по Рейну и Дунаю, по-видимому, почти исключительно ввозилось, а не добывалось самостоятельно. … у непосредственно граничивших с римлянами племен развитию самостоятельного металлического и текстильного производства мешала легкость ввоза продуктов римской промышленности». Наиболее общие и важные дела решались на народном собрании, вопросы к которому подготавливал совет старейшин. Суд вершился всегда сообща, также под председательством старейшины. «Старейшины (prmcipes) еще резко отличаются от военных вождей (duces), совсем как у ирокезов. Первые живут уже отчасти за счет почетных приношений от членов племени скотом, зерном и пр., их выбирают, как в Америке, большей частью из одной и той же семьи … Военачальники избирались независимо от происхождения, исключительно по способности. Их власть была невелика, и они должны были влиять своим примером, собственно дисциплинарную власть в войске Тацит определенно приписывает жрецам». Здесь более чётко мы можем проследить, как зарождалась в каждом роде знатная семья, дальние потомки которой уже не хотели отказываться от привилегий, привыкли к ним и начали накапливать богатство, образуя таким образом первую составляющую будущей знати. С военными вождями происходили не меньшие метаморфозы: «Военный вождь, приобретший славу, собирал вокруг себя отряд жаждавших добычи молодых людей, обязанных ему личной верностью, как и он им. Он содержал и награждал их, устанавливал известную иерархию между ними, для малых походов они служили ему отрядом телохранителей и всегда готовым к выступлению войском, для более крупных — готовым офицерским корпусом». Потребность в военных «подвигах» и необходимость сохранять боевой отряд в целостности приводили к тому, что дружины время от времени совершали набеги на другие народы или воевали по найму на стороне Римской империи, в том числе и против германцев. Военачальники таких дружин стремились уже к «подлинной королевской власти», соответственно ближайшие их телохранители образовывали вторую составляющую будущей знати. Германцы в те времена были очень многочисленным народом: «вдоль Карпат до самого устья Дуная жили германские народы готской группы племен — бастарны, певкины и другие, столь многочисленные, что Плиний считал их пятой основной группой германских племен …». Растущее население стремилось к расширению своих территорий. В августе 410 года войско вестготов под предводительством короля Алариха захватило Рим. Германские варвары заняли две трети земли и поделили её между собой «согласно порядкам родового строя». Завоёванные территории так или иначе должны управляться и контролироваться и потребовалось «поставить вместо римского государства какой-то заменитель, а этим заменителем могло быть лишь другое государство. … Ввиду обширных размеров государства нельзя было управлять, пользуясь средствами старого родового строя; совет старейшин, если он уже давно не исчез, не мог бы собираться и был вскоре заменен постоянными приближенными короля; старое народное собрание продолжало для вида существовать, но также все более и более становилось собранием лишь подчиненных королю военачальников и новой нарождающейся знати». Вот таким образом германский родовой строй растворился среди обломков римской государственности.

Следуя доминирующей в те времена концепции развития чего бы то ни было, Фридрих Энгельс хотел показать становление государственности как наивысшей формы общественного устройства, произошедшей естественным образом от более простой — «родового строя». Но вместе с тем он показал технологию разрушения родового строя и подробно описал причины этого разрушения — внутренние и внешние, причём следствие всегда было одинаковым — расслоение и деление общества на группы и возникновение искусственного механизма подавления одних групп другими — государства.

Подводя итоги, хочется еще раз остановиться на причинах разрушения родового строя. Думаю, что главной причиной всё же было не имущественное неравенство членов рода внутри рода, а неравенство другого плана — привилегии, передаваемые по наследству. Сначала, конечно, это была просто дань уважения старейшине за ведение общественных дел, тем более что это всех устраивало. Согласитесь, ведь это очень удобно и сейчас — можно самоустраниться от решения общественных вопросов заплатив ответственному лицу деньги за его работу или отдав за него голос, зато потом это лицо можно покритиковать, а самому остаться чистеньким. Вот примерно то же самое стало происходить в те далёкие времена. Наступил такой момент, когда люди стали терять ощущение причастности ко всему происходящему, перестали чувствовать себя частью целого и стали по разным признакам делиться на «мы» и «они». Современные люди разделены между собой многократно и по множеству признаков. Стираются объединяющие начала. А что нас сегодня всех объединяет? К сожаленью, самые сильные признаки, такие как кровные узы, народность, национальность, язык — могут быть как объединяющими изнутри так и разъединяющими снаружи. Другие, такие как религия, политические партии, социальные слои, территория проживания, вообще нельзя отнести к объединяющим признакам — это всё временные перегруппировки членов общества, опять же работающие больше на разъединение. Единственное, что нас всех объединяет и что никакими ложными измышлениями нельзя опровергнуть — это то, что мы родились на Земле. Земля находится в сфере нашего влияния и по отношению к ней все люди между собой находятся в равном положении — каждый рожденный на Земле имеет право на ней жить и каждый обязан эту Землю беречь. А тем, кто этот закон нарушает, на Земле не место.

Мокшанихина Эльвира Валентиновна, г.Череповец, июнь 2014 г., alvira_m@mail.ru