В Башкирии к запуску готовится проект поддержки местных производителей продуктов питания и стимулирования внутреннего спроса
С Ильшатом Фазрахмановым мы знакомы давно: пару лет назад, тогда ещё в статусе главы администрации Давлекановского района РБ, он участвовал в ноябрьской конференции «Э-У». Мне, модератору площадки по человеческому капиталу, запомнились его высказывания о необходимости развивать небольшие города. Эта точка зрения отличалась от убеждений некоторых московских экспертов: мол, людские ресурсы нужно сосредотачивать в мегаполисах, удел малых — стагнация.
В конце 2016 года Фазрахманова назначили министром сельского хозяйства республики, а в ноябре прошлого года — вице-премьером. Мы сидим у него в кабинете и говорим о тех же малых городах. У министра идея фикс — продвижение муниципальных территорий (пока только в пределах РБ): жители должны знать, что эти территории собой представляют, чем известны и уникальны, а самое главное — какую продовольственную продукцию производят. Задача — не только познакомить население с локальными производителями и поддержать их, но и стимулировать потребительский спрос на местные продукты. Встреча с вице-премьером проходит не в формате «тет-а-тет». Времени у него в обрез, поэтому разговор совмещаем с творческим совещанием по обсуждению проекта «Имею право! Сделано в Башкортостане». Почему творческим? Потому что вместе со специалистами министерства идеи генерируют люди разных профессий: личной выгоды никакой, но для общего результата вклад безценный, чем разнообразнее состав присутствующих, тем оригинальнее подходы к решению вопросов. Например, руководитель утренней линейки программы «Салям» на БСТ Альфия Юсупова, по сути, креативный директор проекта, предлагает организовывать на территории региона дегустационные ярмарки. Она буквально горит идеей доступности фермерских продуктов для рядовых потребителей:
— Потребительский патриотизм толкает всю экономику на Западе, а у нас он на слуху только два года. Потребителю должна быть доступна экологически чистая местная продукция. Он имеет на это право. А производитель таких товаров имеет право быть представленным в любом формате. Дегустационные ярмарки эти задачи решают.
— И всё исключительно натуральное и экологически чистое? Вопрос доверия к производителю как будете решать?
— Во-первых, там будет работать передвижная лаборатория. Эта открытая проверка продуктов питания. Во-вторых, мы будем людей приглашать на производства. Пожалуйста, приезжайте, смотрите, как огурцы в «Алексеевском» (аграрно-промышленное предприятие, общая земельная площадь — 20 тыс. га, объём реализации за 2016 год — 1,6 млрд рублей) растут. Одновременно и агротуризм будем развивать. Можно и в интернете будет посмотреть производственные циклы, состав продуктов. Наша задача — завлечь на ярмарки население, в том числе с помощью грамотной подачи информации о производителях. У каждого из них своя история успеха, свои задачи и проблемы.
— Проблема у всех одна — дешёвых денег не хватает.
— Поверьте, не всем нужны дешёвые кредиты. Кому-то необходимы налоговые льготы, маркетинговая поддержка, постоянно действующие ярмарочные площадки, покупатель. Ярмарки выходного дня будем создавать во всех крупных городах республики — Уфе, Стерлитамаке, Ишимбае, Октябрьске, Нефтекамске и т. д. За прилавками — фермеры, сельхозкооперативы, а не перекупщики. Но самое главное — это разработка и воплощение индивидуальной стратегии успеха с демонстрационной поддержкой на местах.
Бренд, привязанный
к территории
Фазрахманов с гордостью поглядывает на подопечных — проект начинался с инициативы, а сейчас оброс дорожными картами и конкретными решениями.
— Самое главное — организовать людей и упаковать идею. Не просто сели за стол и накидали мыслей, а сделали проект. В Минсельхозе работает типичная проектная система управления. У каждого начальника отдела должен быть свой проект — глобальный, отраслевой. Человек, который сделал свой проект, уже ничего не боится, где бы он ни работал! Он способен создать что угодно. То есть не просто чиновник взял бумажку, подписал и отправил её дальше. Нет: именно проект создал, то есть организовал специалистов, собрал и проанализировал все данные, оформил документ. Чиновник в этой конструкции — необходимый элемент: без него никто не сможет разобраться в бюрократии в хорошем смысле этого слова. И чиновник становится соавтором этого проекта, он видит и момент зарождения проекта, и его результат.
— «Имею право» на какой стадии находится?
— Готовим расчёты и обоснование. Потом на заседании президиума правительства руководитель проекта и кураторы будут доказывать его состоятельность.
С вице-премьерами, министрами согласовываются детали, смета — и запускаем. Появится распоряжение правительства — и через 44-ФЗ в работу. Начнём формировать систему региональной идентификации, способствовать появлению новых брендов, привязанных к определённым районам, населённым пунктам.
— В России и за её пределами хорошо знают бренд «башкирский мёд». «Естественный бренд, устоявшийся десятилетиями», — сказал про него глава республики Рустэм Хамитов. Разве могут с ним конкурировать какие-то другие бренды — районные, муниципальные?
— Это безсмысленно. Разве можно тягаться с вологодским маслом, краснодарским вином, башкирским мёдом? Эти бренды работают на внешнюю среду. Их надо продвигать на международном уровне. Но и зацикливаться на чём-то одном нельзя. Есть белебеевский сыр, башкирские гусь, чак-чак, деликатесы из конины, кумыс. Почему я про «М...» (министр называет мясной бренд из другого региона) знаю? Я его не хочу знать, но я его знаю! Потому что мне красиво его показали. Они взяли простую технологию: сделали красивую историю и пошли в массы. Здесь не надо ничего нового придумывать, инструментарий есть. Мы тоже такие истории должны создавать, только уже с географической идентификацией. У нас 54 муниципальных района, в каждом есть что-то особенное.
Кооперативный лоббизм
— Во всём мире натуральная продукция — это дорого, выбор обеспеченных людей. Почему вы думаете, что даже без наценки торговых сетей, напрямую через платформу в интернете она будет доступной для большинства?
— Мы готовы снижать себестоимость этой продукции за счёт развития сельской кооперации. Она даст синергетический эффект. Нужно создавать экосистемы. Отдельно взятый фермер, хозяйство не способны создать полный цикл агропромышленного производства, включая помимо производства переработку с маркетингом. Кооперация позволит снизить себестоимость и конечные цены на товары. Например, в складчину фермеры могут приобрести оборудование для переработки молока.
В 2017 году в одном из ведущих сельхозпредприятий республики — совхозе «Алексеевском» — введена вторая очередь тепличного комплекса. Урожайность составила 100 кг на 1 кв. м. Благодаря расширению тепличного хозяйства к 2021 году производство овощей планируется довести с нынешних 15 тысяч до 34 тыс. тонн в год.
— И всё равно органическая продукция за рубежом стоит дорого.
— У нас вся продукция органическая. Химикаты практически не используем, они дорогие (смеётся). Если серьёзно, в будущем Россия может занять 10–25% мирового рынка органической продукции. Мировой рынок органических продуктов за последние 15 лет вырос почти в пять раз, до 100 млрд долларов, и составляет 10% от общего объёма мирового рынка продовольствия. Отсутствие регулирования в области органического сельского хозяйства пока не позволяет России выступать полноценным участником на международном рынке такой продукции. У нас очень хорошие перспективы, это и выставка в Нюрнберге показала, в которой мы в феврале принимали участие. Нам нужна система сертификации продуктов. До конца года, надеюсь, мы примем республиканский закон об органике.
Не хобби,
а промышленное
пчеловодство
— Вы первые в России по количеству маточного поголовья гусей и уток, на базе племптицезавода «Благоварский» организован селекционно-генетический центр РФ по разведению водоплавающей птицы, функционирует всероссийская научно-производственная система, через которую реализуется свыше 20 млн штук племенных яиц и более 10 млн голов молодняка птицы. Но при этом нельзя сказать, что мы успешно конкурируем с западными и азиатскими производителями.
— У нас много конкурентов — Китай, Канада, Новая Зеландия, Австралия, Бразилия, Европа. Все они продвигают экономические интересы своих производителей. И у нас есть постоянные покупатели, но работу с ними и поиск новых рынков сбыта ещё предстоит систематизировать. Нужны долгосрочные контракты. Мы не можем жить эпизодами. Это сельское хозяйство, нужна поддержка государства, чтобы, опять-таки, снизить себестоимость производства за счёт субсидирования. Иначе конкурировать будет сложно.
— Можно назвать башкирское пчеловодство индустриальным?
— Нет. Это хобби-фарминг, которым занимаются отдельные люди, по сути, в свободное время. Нравится — занимаюсь, разонравилось — не занимаюсь. Рынка как такового нет. Поэтому в основном башкирский мёд уходит по знакомству. Мы пытаемся выйти на новый уровень — промышленное пчеловодство. Разрабатываем программу «Пчеловодство 2.0». Сейчас один человек может держать не больше ста ульев. В промышленном пчеловодстве двое держат по тысяче ульев благодаря специальной технике.
— Есть добровольцы-предприниматели?
— Больше двухсот. Предлагаем им кооперироваться для покупки оборудования, будем помогать с подъёмниками, машинами. Главное, чтобы пчеловоды поняли: сообща работать выгодно.
— Республика Башкирия — это в основном липовый мёд?
— Липу как основной медонос для лесных пчёл в Европе давно потеряли. В России леса с преобладанием липы составляют всего 0,4% от площади всего массива и сосредоточены в основном в Башкирии, преимущественно в Бурзянском районе. Они являются главными поставщиками липового мёда. Это наш бренд. Не подсолнечный, не гречишный, а липовый. Но пока его мало, не более 10 тыс. тонн.
Артём Коваленко
«Эксперт Урал», № 9 (758)
Печатается в сокращении.
http://expert.ru/ural
|
