Эта история произошла, скорее всего, в Италии в тёплый июльский день. Человек в идеально сидящем белом костюме остановился у выставки картин уличных художников. Он долго оценивающе разглядывал картину в голубой рамке с подсолнухами на фоне такого же голубого неба. Подсолнухи были словно живыми, они смотрели удивлённым детским взглядом, казалось, вот-вот и они оживут, подмигнут зрителю и взлетят в голубое небо поиграть вместе с солнцем. «Жизнь хороша!» — эта мысль посещала каждого, кто смотрел на эту картину. Рядом с «Подсолнухами» висел десяток других таких же картин, каждая со своим настроением. Вот отблески рождественской ёлки сквозь морозные узоры окна, а здесь ... яблоки, сочные, спелые, как будто говорящие: «Съешь нас, мы выросли для тебя!» А на другой картине тихий, спокойный пейзаж золотой осени, пронизанный солнечными лучами... От каждой картины веяло тёплым дыханием самой Жизни, они вселяли надежду и уверенность. Не говоря уже о том, что все они были выполнены мастером своего дела. Простые люди воспринимали их душой, искусствоведы ценили художественное исполнение.
— Добрый день, дон Педро! Сколько стоят «Подсолнухи»? — спросил человек в белом костюме задремавшего старика.
— О, Паоло! Какими судьбами? — воскликнул старик.
— Как всегда, проездом. Был на выставке в Париже, еду домой, не мог не заглянуть.
— Хорошо, что заглянул, — улыбнулся дон Педро.
— Оливия всё рисует! — восхитился Паоло. — За такой короткий срок столько новых работ!
— Да... — отмахнулся старик, — хлебом не корми, дай порисовать, а мне вот стой продавай тут на жаре... — Видно было, что старик любил внучку и возмущался ради приличия.
— Дон Педро, сколько стоят «Подсолнухи»? — снова спросил Паоло.
— 50 евро, — улыбнулся старик.
— Я возьму за 1000 евро.
Дон Педро серьёзно посмотрел на Паоло и понял, что тот не шутит.
— Да, Паоло, но картина стоит 50 евро, — спокойно повторил старик.
— Я знаю истинную цену этих картин и не могу заплатить меньше, — настаивал Паоло.
У соседних выставок оживились художники, кто-то подошёл к спорящим.
— Ишь ты, как ему нравится твоя внучка! — подмигнул дону Педро полноватый художник Диего. — Продавай! Пусть покупает!
Дон Педро отвёл глаза и посмотрел вдоль улицы. По улице шли влюблённые пары, мамы с детьми, чинно прогуливались старики, останавливаясь у выставки картин и внимательно изучая. Педро знал настоящую цену картин Оливии, которую давали искусствоведы. Не зря многие годы он работал экскурсоводом в картинной галерее, немало произведений искусств видел за свои годы. Цена, которую назвал Паоло, ничуть не была завышенной. Но Оливия... Его самобытная и ни на кого не похожая внучка не согласится на такие деньги.
На какое-то мгновение у выставки повисло молчание.
— Привет! — раздался звонкий голос. — Чего задумались?
Оливия, появившаяся незаметно, была в лёгком хлопчатом комбинезончике, кудрявые рыжие волосы собраны заколкой сзади, несколько непослушных локонов прикрывали лоб. Добрые весёлые глаза излучали свет.
— Привет, Паоло! — улыбнулась Оливия старому знакомому. — С очередной выставки?
Паоло кивнул.
— Как, дедуля, дела? — повернулась Оливия к дону Педро.
— Вот! — вмешался Диего. — Господин хочет купить твою картину за 1000 евро!
Оливия вдруг стала серьёзной. Она увидела, что художники со всех соседних выставок внимательно слушали разговор.
— Видимо, аукцион во Франции прошёл удачно, — решила отшутиться Оливия, — и Паоло решил заняться благотворительностью.
Все рассмеялись. Напряжение ушло.
Не давая Паоло возразить, Оливия поспешно добавила:
— Давно мы уже не виделись, Паоло? Угости меня чашечкой кофе!
Она взяла его за руку и увлекла за собой мимо торговых рядов, мимо лавок и, к удивлению Паоло, мимо летнего кафе, откуда тянуло кофейным ароматом. Пройдя по небольшой улице, они оказались в мастерской Оливии. Здесь пахло цветами, апельсинами и, конечно же, красками. Кругом стояли подготовленные холсты и несколько незаконченных картин, у окна — мольберт, а рядом — свежая палитра красок.
Когда дверь мастерской оградила их от шума улиц, Паоло не выдержал:
— Оливия, ты же знаешь, я назвал реальную цену твоей картине, на самом деле она стоит больше! Я много видел, я знаю цену искусству! Нельзя, нельзя себя занижать! Пора выходить на мировые выставки, не можешь ты всю жизнь быть художником провинциального городка!
На эмоциональном порыве Паоло говорил много слов в таком духе, ходя по комнате и размахивая руками. Он привёл в пример молодого русского художника, картины которого расхватывают на аукционах за бешеные деньги, и тот в свои 23 года уже миллионер.
— Скажи, Паоло, — спокойно спросила Оливия, дождавшись, когда он выскажет всё, что хотел, — а где висят картины того художника?
— Как где? — удивился вопросу Паоло. —У тех, кто их купил, в элитных домах Европы.
— А кто видит эти картины?
— Их хозяева и их гости.
— То есть только элита, богатые люди? — уточнила Оливия.
— Да, получается так... — озадаченно произнёс Паоло, подумав: «Куда это она клонит?»
— А как ты думаешь, Паоло, Бог создал красоту окружающего мира только для элиты или для всех людей?
— Конечно, для всех...
— А талант он дарует нам, чтобы мы делились им только с избранными?
— Конечно, нет!
— Вот и я, Паоло, хочу, чтобы картины, которые я рисую, мог приобрести каждый желающий. Повесить на кухне, в прихожей или даже в ванной комнате. Чтобы взглянул на картину, улыбнулся и захотел тоже что-то сотворить полезное для себя и мира. И дети, Паоло... Мне хочется, чтобы их с детства окружала красота. Чтобы они видели не штампованные картинки в металлических рамках, а картины, чтобы ценили красоту природы, чудо каждого мгновения. Представляешь, возьмёт картину хозяйка дома, повесит её в столовой, откроет окно, раздвинет шторы, впустив солнечный свет... ей захочется везде сотворить красоту: она и скатерть новую на стол постелет, и пыль везде-везде смахнёт! Букет цветов в вазу поставит. Муж вернётся домой, улыбнётся, обнимет её. Дети прибегут, залюбуются. В таком доме захочет жить Любовь! Подумай сам: когда дети подрастут, они же только красоту смогут творить вокруг себя... Кто-то создаст чудесный фильм, кто-то напишет удивительную музыку, а кто-то посадит сад для души...
Паоло посмотрел в сияющие глаза Оливии, в этот момент она была особенно хороша, вся словно окутана светом.
— Я не знаю, что сказать тебе... — он был растерян.
— А и не надо ничего, Паоло, — улыбнулась Оливия. — Тебе кофе со сливками или без?
— Со сливками! — в ответ улыбнулся Паоло.
Оливия пошла готовить кофе.
Паоло подошёл к мольберту: с холста на него смотрел удивлённый малыш, а вокруг него, даже выходя за рамку, были рассыпаны нежно-розовые цветы, словно только что распустившиеся на яблоне. Малыш улыбался. Паоло протянул к нему руку, коснулся кончика носа. Краска ещё не совсем высохла, и на пальце Паоло остался нежный розовый след.
— Нравится? — спросила Оливия и протянула ему кружку с дымящимся кофе.
— Угу! — ответил Паоло и продолжал смотреть на малыша.
— Он мне сегодня приснился... — тихо сказала Оливия.
Спустя некоторое время Оливия и Паоло вышли из мастерской. Они подошли к выставке. Около дона Педро стояла женщина средних лет и о чём-то оживлённо беседовала с ним, а рядом была девочка лет семи, она обнимала своими детскими ручками картину с подсолнухами и весь её вид говорил, что она держит в руках нечто драгоценное и очень важное. Оливия рассмеялась и спросила её:
— Привет, Солнце, как дела?
— А мы картину купили, — важно сообщила ей девочка, — мы её в детской повесим.
Оливия потрепала девочку по голове. Дон Педро обратился к внучке:
— Сеньора говорит, что дочка очень любит рисовать, хотела отдать её на обучение.
— В воскресенье, в 9 утра, у меня в мастерской занятия для детей, приходите, — сказала Оливия. — Нужны краски, беличьи кисти, ёмкость для воды и фартук. Стоимость занятий 5 евро в месяц, это на холсты.
Глаза девочки засияли, её мама, обрадованная, стала благодарить Оливию. Пока девушка объясняла, как дойти до мастерской, Паоло наблюдал за нею. Сначала его возмутило, что занятия такие дешёвые, Оливия опять недооценивает себя. Но, увидев глаза девочки, её счастливое лицо, прекраснее любых картин, Паоло всё понял. А ещё он вдруг осознал, что не просто так после каждой выставки его так тянет в этот провинциальный городок, не случайно на душе становится теплее, когда он видит родное лицо Оливии в ореоле рыжих завитков, и что давно уже не представляет жизни без её звонкого ласкового голоса. Он украдкой взглянул на свой указательный палец: нежно-розовое пятнышко краски как знак, как напоминание о ком-то родном, пока далёком, но очень долгожданном — Паоло уже хотелось протянуть к сыну руки, поднять, покружить... Дон Педро внимательно смотрел на Паоло и сам себе улыбался — старики порою видят больше, чем мы думаем...
Полина Александрова. д. Ивановка, Пермский край
polinauchta@mail.ru | 
