— Ольга Игоревна, не могли бы Вы рассказать нашим читателям, как у вас, врача-педиатра, сформировались такие взгляды, когда Вы поняли, что не будете прививать Ваших детей?

— Мне очень легко ответить на Ваш вопрос. Когда мне исполнилось 2 недели от роду, моей маме участковый педиатр посоветовала воздержаться от прививок. Этот совет мама выполнила и в отношении моей младшей сестры. Никто из нас об этом ни разу не пожалел.

Такое положение дел я с детства считала нормальным и никогда всерьёз не задумывалась до тех пор, пока у меня не появились собственные дети. К тому времени я уже окончила педиатрический институт. Надо сказать, что на кафедре инфекционных болезней мы зубрили прививочный календарь, проходили виды прививочных осложнений, но серьёзной аргументации в пользу именно вакцинации как способа борьбы с эпидемиями не звучало. Не встретила я и солидной литературы на эту тему, и впечатляющей статистики.

С рождением первенца мне нужно было определиться, буду ли я прививать собственных детей. Я колебалась. В этот момент произошло событие, которое перечеркнуло все мои сомнения, — страшная трагедия в семье наших близких друзей. Первый и единственный внук маминой подруги, баловень, красавец, любимец и умничка трёх лет от роду, заболел острым лейкозом. Связь с прививкой от кори была очевидной и для врачей, и для семьи: после злополучной прививки ребёнок не был здоров ни дня. Следующие три года своей жизни Игорёк терпел болезненные и мучительные процедуры — взятие спинномозговой жидкости, костного мозга… капельницы… осложнения от капельниц… Он стал толстым и неуклюжим от гормональных препаратов, пугливым и капризным… Умер в 6 лет. Страшно сказать, но это правда: последними его словами были проклятия в адрес врачей. Надо ли Вам рассказывать о том, как я, выпускница педиатрического института и молодая мама одновременно, пережила эту историю? Я прекрасно понимала, что переболеть корью — не опас­но ни для жизни, ни для дальнейшего здоровья. С тех пор я очень внимательно относилась к теме вакцинации, изучала литературу, расспрашивала старых врачей, размышляла. Пригодилась теоретическая подготовка — на 5-м курсе делала научную работу по иммунитету, вечерами просиживая в лаборатории иммуногематологии в ЛИПКе — институте переливании крови.

— Да, жуткая история… И что Вы советовали Вашим пациентам, имея такой опыт?

— Пока продолжалась интернатура, советовать не приходилось. Училась работать, постигала профессию. Не поверите, но попала в отделение лейкозов. Сама принимала таких больных в приёмном покое, расспрашивала мамочек, до сих пор всех их помню. Размышляла. Сопоставляла даты. Убеждалась в несомненной связи с прививкой. Профессор Игорь Михайлович Воронцов, читавший нам лекции, тоже указывал в своей монографии на связь лейкозов с вакцинацией. Воочию наблюдала подтверждения этому.

На следующем цикле интернатуры взяла тему для доклада — синдром внезапной смерти. Не могла принять ни умом, ни серд­цем, что такое может случиться, — здоровый, крепкий младенец внезапно умирает в своей кроватке. Изучала, сидела в «публичке». Не докопалась до причины. Так и докладывала — статистику, результаты посмертных анализов, предположения учёных. Узнала совсем недавно: с тех пор, как в Японии отменили все прививки детям до двух лет, там не было ни одного случая синдрома внезапной детской смерти.

Ещё впечатление первого года больничной практики. Один из наших интернов пришёл однажды утром на работу темнее тучи — ночью увезли на «скорой» собственного трёхмесячного младенца с диагнозом «энцефалит» (воспаление мозга) через полсуток после прививки АКДС. Взбучку, которую мы получили в тот день от нашей заведующей, я уверена, не забыл никто из нашей группы. Не буду называть эту замечательную женщину, по-моему, она и сейчас заведует отделением, тем более не буду повторять эпитеты, которыми она нас, зелёных, не умеющих думать, наградила. Но за тот урок кланяюсь ей низко.

— Здесь Вы как раз опровергаете расхожий миф — дескать, все врачи выступают за прививки. Много ли среди врачей таких, которые разделяют Ваши взгляды?

— Конечно. Многие педиатры, особенно онкологи, гематологи, кардиологи, эндокринологи, то есть те, которые имеют дело с тяжёлыми заболеваниями у детей, — относятся резко отрицательно к перегрузке иммунной системы, считают каждую прививку огромным риском для здоровья. Многие врачи приходят к такой точке зрения с годами опыта.

— Расскажите, пожалуйста, о себе. Как Вы сами без прививок жили, чем болели? Как переносили детские инфекции?

— Не переболела ни одним детским инфекционным заболеванием, даже ветрянкой. Сестра тоже. Ходили в детский сад, учились в массовой двухсменной школе, ездили в пионерские лагеря. С первого курса мединститута все занятия проходили в клиниках, поликлиниках, диспансерах и т. д. — недостатка в контактах никогда не было.

Мои непривитые дети — старшему уже 22 — перенесли вет­рянку, болели по-честному, с температурой, как положено. А кок­люшем болели трое, младшие ещё тогда не родились. Грех жаловаться, болели не тяжело, даже двухлетний малыш.

Если иммунитет не портить с самого начала, на него очень даже можно рассчитывать.

— Встречали ли Вы в своей практике непривитых детей кроме своих собственных? Будучи педиатром, как Вы оцениваете их здоровье, как они переносят инфекционные заболевания?

— Непривитых детей много, гораздо больше, чем считается, статистике тут верить нельзя. «Инфекции, управляемые прививками» — наивный лепет кабинетных инфекционистов. «Вакцинируем 100% населения — и сотрём с лица Земли очередную заразу!» — верят ли этим лозунгам их авторы, я не знаю. Я бы, конечно, не против осчастливить человечество, избавить планету от злостных бацилл. Но если для этого нужно пожертвовать здоровьем собственного ребёнка — извините, рука не поднимается. Не могу.

Я лично как педиатр наблюдаю много непривитых детей. Они — моя радость и надежда. Среди этих детей нет хронически больных, они редко обращаются с проблемами здоровья, чаще за справкой для бассейна или с вопросом, что принять при насморке или чем обработать рану. Из всех детских инфекций они переносят не больше двух-трёх, и ни одного осложнения я не встречала.

К сожалению, гораздо чаще приходится видеть другую картину: ребёнок хронически болен, раздражителен, у него разно­образные проявления аллергии, частые простудные заболевания, аденоиды, нарушения пищеварения, ночные страхи, снижено внимание — всего не перечислить, а его продолжают и продолжают прививать «по календарю». Ребёнок — не оловянный солдатик. Один выдерживает иммунную нагрузку, а другой ломается. Ведь и в учёбе, и в спорте, и в лечении, и в питании — во всех сферах к детям относятся дифференцированно: этого — в тяжёлую атлетику, этого — на скрипку, а этому — нельзя в баню. И только вакцинация для всех одна. Абсурд!

Это беда нашей нации. В развитых странах, я это не понаслышке знаю, отсутствует вакцинация живыми вакцинами, проводится обследование иммунитета перед прививкой, а в школах не требуются медицинские документы, в том числе информация о прививках. Я ещё раз подчёркиваю: в школу и в детский сад принимают ребёнка, не спрашивая никаких медицинских документов! Если у ребёнка существуют какие-то ограничения по здоровью, родители сами об этом сообщают.

— Что бы Вы сказали родителям, которые не могут преодолеть свой страх перед свинкой, корью и пр.?

— Остановитесь! Пощадите ребёнка! А свои страхи лечите у невропатолога...

http://life­move.ru