В мартовском номере «РЗ» за 2014 г. прочитала статью Олега Перетятько «Почему наши леса молодые?», и меня больше всего удивил сам вопрос, поставленный в заголовке статьи.
По внешнему виду дерева и по диаметру ствола сложно определить возраст дерева. Приведу пример. В первые годы на своей земле мы старались нести разные саженцы из тайги (сильные саженцы) и высаживать их где придумается. Посадили один тополёк и сказали ему: «Расти!» Года через три заметили расточек тополя на самом видном месте около дома. Оставили его, пусть растёт. Итог: тополь, посаженный нами, можно ладошками обнять, а тот, что сам выбрал себе место, мы обнимаем двумя руками.
На вопрос «Почему леса деградируют?» ответить очень просто. Потому что деградируют сам человек и всё человечество. И этот процесс пока что не остановлен. Эта тема очень обширна. Я же порассуждаю о деградации леса по причине пожаров.
Больше десяти лет мы с дочкой живём в таёжном посёлке и каждую весну работаем «пожарными». За нашим участком заброшенные поля и покосы. Если зимой снега мало, то высокотравье не ложится. Торчат из снега полынь, тростник, тысячелистник. Трава на весеннем ветру в полях высыхает быстро и от любой искры загорается.
Кто поджигает?
Я была шокирована, когда узнала, что защитники леса (работники лесхоза) проводят планомерные отжоги на полях и покосах по какому-то указу или постановлению. Лишь два года назад вышло распоряжение по Приморскому краю: запретить планомерные отжоги. Но одним запретом людские привычки не изменить.
И порой казалось, ситуация безысходная: трава высыхает и везде горит, а вместе с травой сгорают маленькие саженцы деревьев, особенно хвойные. Практика показала, что если траву на своём участке выкашивать, то травостой меняется и такие морозостойкие травы, как клевер белый и красный, одуванчик и другие стелются зелёным ковриком до заморозков. В октябре 2014 г. трава ушла под снег зелёная! Мы ликуем! В октябре выпал противопожарный снег. Весной из-под снега откроется зелёная лужайка: зацветут мать-и-мачеха, примула, одуванчики… Зелёная трава уже не сгорит.
Мы живём на берегу реки Большая Уссурка (Иман). Водоохранная зона совсем недавно была 100 м, но её сократили до 50 м, и это норматив для больших рек, а небольшие горные ключи, которые подпитывают реку, выходя на поля, превращаются в болото. Я очень хочу, чтобы по моему хотению встал лес вдоль нашего красивого горного ручья (у нас на участке протекает ручей), но по хотению других людей это болото горит каждую весну только на нашей памяти уже более 10 лет. Какие видятся варианты? Либо убрать человека неразумного, либо сделать его разумным. Но второе гораздо труднее…
Тема пожаров очень актуальна повсеместно. Поэтому расскажу, какие бывают пожары и к чему они приводят. Жители кедрово-широколиственной тайги знают, что самый страшный пожар — верховой. Когда горят хвойные деревья, огонь может перекинуться на любые расстояния, это зависит ещё и от ветра. Ель горит, как фейерверк. Таёжники не любят использовать еловые дрова, так как они «стреляют»: уголёк может выстрелить из печки или камина и пролететь несколько метров, как горящая свечка. По этой же причине знающие охотники в тайге не сложат костёр из еловых поленьев, не закинут туда еловые ветки. Примерно так же горит лиственница. Она тоже «стреляет», только жар даёт сильнее, не подойдёшь.
Верховой пожар в тайге может потушить либо сильный дождь, либо снег. Лесники из нашего посёлка всегда выезжают в район пожара, приговаривая: «Если не будем тушить пожары, сами сгорим». Деревня вся из дерева поставлена. Но что может сделать человек против стихии огня, когда горят тридцатиметровые хвойные деревья? Бульдозером ограничивают горящие территории там, где рельеф позволяет, а по крутым склонам летит огонь, куда ветер подует.
Прошло уже почти 30 лет после масштабного пожара в Приморском крае, самого мощного на моей памяти. Много тайги сгорело, и до сих пор ещё торчат обгоревшие стволы деревьев. Медленно земля залечивает ожоги. Где-то брусникой сопки затянулись, где-то низины заросли иван-чаем, а деревца молоденькие только-только поднимаются: берёзки, ивы, осинки.… Верховые пожары на юге Приморья бушевали лет 200 назад. Климат у моря мягче, –15/–20оС изредка случается, поэтому первые поселенцы заселяли эти территории, а правильнее сказать, отвоёвывали земли под свои поселения у дремучей тайги. В те времена зверя было в тайге полно: тигр, леопард, рысь, дикий кабан, но страшнее зверя был гнус: мошка, комары, слепни, клещи... А трава росла такая, что в ней мог укрыться всадник на лошади. Кустарники росли до 12 м, а деревья 40–50 метров высотой, диаметр ствола достигал 120 см, и это не предел.
Из дерева строили не только жильё, но ещё и флот. Чтобы не сгореть в пожаре, сжигали вокруг себя и траву, и лес, выжигали поля под пашню.
В середине 20-го века вокруг г. Находки (а городу было только-только 2–3 года) в радиусе 100 км уже не было ни ели, ни пихты, ни лиственницы. Кедры оставались изредка вблизи скал. Надо сказать, что сырые кедровые дрова не горят. В нашей деревне хлеба пекут на кедровых дровах, но для этого берут сушины стоячие, высушенные на корню стволы без коры.
Переселенцы, которые поехали на Дальний Восток после войны с фашистами, наиболее бережно относились к дарам леса и тайги. Военное поколение уезжало из средней полосы России, с Украины. Они уезжали от сгоревших дотла деревень и городов, от выжженных лесов. Они умели беречь и радоваться! Среди них были и мои родители. От них я знаю, что лес на Украине не растёт, и в Тамбовской губернии не растёт, и в степях Казахстана лес почему-то не растёт.
Самая мощная полоса пожаров прокатилась в 1990-е годы. Люди, оставшиеся без работы, пошли в леса добывать пропитание. Охотники частенько выгоняли огнём зверя, заготовители папоротника выжигали большие территории, чтобы не мешала трава и кусты, кто-то выжигал для себя место под огороды, а кто-то просто кинул сигарету или не залил костёр.
Эти пожарища горели повсеместно вблизи городов и посёлков по югу Приморья, где хвойные деревья стали большой редкостью. Такие пожары называют у нас низовыми. И, казалось бы, чему гореть? В лесу всегда темно и сыро.
Когда темнохвойные елово-пихтовые леса отступили в глубь тайги, где не было дорог и человека, окрестности городов и посёлков зарастали молодыми дубами, особенно на южных склонах. Дубы любят свет. Среди берёзок, осинок, клёнов поднялся молодой дубовый лес.
Скорее всего, дуб — дерево вечнозелёное. Ледник, который надвигался с севера, через Приморский край не прошёл, но наступило длительное похолодание. Бывшие субтропические леса проходили холодовую акклиматизацию. Если зима в южном Приморье ожидается тёплой (например, до –10оС), то дубы не сбрасывают лист. Стоят дубочки всю зиму, шелестят своими сухими, рыжими листьями, ждут весны, сбросят лист, когда свежие почки начнут набухать. Молодые деревца дуба (до 0,5 м) в любые морозы не сбрасывают лист на зиму.
Дубовые листья обладают антигнилостными свойствами. Многие знают, что дубовый лист добавляют в соленья, (особенно в бочки), можно прослаивать свежие овощи, укладывая их рядами в корзину (помидоры, картофель, свёклу). Дубовым листом можно заполнять матрасовки. Таких матрацев на 5–7 лет хватит.
Но не многие знают, что дубовый лист в лесу не гниёт 3–5 лет. В ложбинах, оврагах и ямках можно зарыться в дубовых листьях и как сказал Некрасов: «Около леса, как в мягкой постели, выспаться можно, покой и простор…» Если бы не коварная спичка…
В декабре 2013 г. низовые пожары задымили юг Приморья. Всю зиму не было осадков: ни дождя, ни снега. В новогоднюю ночь от фейерверков и китайских фонариков загорелись дубовые леса вблизи заимок и турбаз.
При слабом ветре низовой пожар легко потушить палкой и даже ногами. Но у моря безветрие — редкое явление, и летят горящие дубовые листики на большие расстояния.
За последние 25 лет леса на юге Приморья горят почти ежегодно. Что остаётся после таких пожаров? Дубы и выжженная земля. Сгорают почти все породы деревьев, сгорают все кустарники и травы, сгорает вся живность в земле, сгорает грибница, сгорает и сама земля.
Но остаются дубы! Дубы на корню не горят. Эти защитники земли восстановят обгоревшую кору и весной распустят свои красивые резные листики, которые ни с чем не спутаешь.
Эти дубы ещё живы, но они давно перестали расти. Их веточки не дают прирост, их стволы не растут вверх и вширь, они перестали плодоносить. Эти деревья лишены питания. Берёзки, осинки, клёны и липы, чьи листики и веточки являются для всего леса естественным ежегодным удобрением, здесь уже не растут.
Эти дубы будут стоять здесь ещё многие десятилетия и даже века, если рядом появится человек разумный, способный любить и беречь всё живое!
Анна Лютенко.
пос. Мельничное, Приморский край. | 
