СТИХ «ИКС»
Нервы-трубы не ржавели,
Словно вылиты из стали.
В неприметном слабом теле
Скобы-крылья прорастали.
Нас пленило время-ветер
Мимолётностью эпохи.
Солнце-омут на рассвете
Заживляло раны-вздохи.
Вековые стены-скалы
Фильтровали язвы-слухи
И имбирным сном ласкали
Костенеющие руки.
Очи-свечи заплывали
В керосиновом салюте
И глотать повелевали
Километры едкой сути.
Но в безчувственном стакане
Оседали сны-туманы,
И на белой, бледной ткани
Проступали пятна-раны.
ТЕНЬ
Человек неподвижно лежит на холодном полу.
Он раскинулся весь и застыл, словно камень.
А пурпурная тень на стене у камина в углу
Отчего-то ворчит и таинственно машет руками.
Она всё вокруг незаслуженно хает.
Она увлечённо и гулко орёт,
Потому что знает:
Её, растворивши
В сиянье белёсого света,
Не вынесут утром ногами вперёд
В узкий глубокий проём,
Как её властелина,
Свободно парившего
В сонной квартире по комнате днём,
Без мыслей о меле и маске из глины.
Она не имеет ни вкуса, ни цвета.
Она исподлобья растерянно пялится,
Что скажут на это мужчины и женщины.
Ведь нет отпечатков на гладких
изогнутых пальцах,
Как нет и в пустой голове
от назойливой пули зияющей трещины.
МОЛИТВА
Тишина слияла занавески.
В изваянье сизого свинца
Ночь идёт, её движеньям резким
Не найти начала и конца.
Миг — и в сердце чёрный страх вонзится.
Лик святой в оправе на стене,
Помоги мне сладким сном напиться
И забыться в смутной тишине,
Чтоб с утра, разняв стальные шторы,
В сотый раз в разбитых зеркалах
Наблюдать привычные узоры
И сжигать страдания дотла.
НОВЫЕ БОГИ
В иноземных краях зарождалась звезда,
И безпечные лирики мира
Устремлялись туда,
Формируясь в стада,
Покидали дома и квартиры.
Им хотелось вдохнуть свежий ветер степей
И дремоту далёкого юга,
Осчастливить детей,
Защитив от сетей
Браконьеров Полярного круга.
На отвесных холмах и барханах пустынь
Коротали столетья в дороге;
Доходя до святынь,
Поджигали мосты,
Как велели им новые боги.
Но звезда оказалась верна небесам,
И пути к ней для всех перекрыты.
По сожжённым мостам —
Не вернуться стадам
В край родной, безвозвратно забытый.
НЕБО В АЛМАЗАХ
И фотография чужая в дневнике,
И горький чёрный кофе в одиночку,
И запись на оборванном листке:
«Я обещал. Я верил. Ну, а впрочем...»,
И мимолётный взгляд из-под её бровей,
О некой безысходности сказавший,
И на заброшенной тропе следы людей,
Ушедших или без вести пропавших, —
Всё это воплотится поутру
В протяжный сон в набитой электричке,
В нещадную июльскую жару,
В потухший свет и гаснущие спички,
В твои слова, суровый приговор,
Произнесённые некстати и не к месту,
В твои стихи, уместных слов напор,
Взывающих к раздумию, что лестно.
Но это будет после, а пока —
Пустая чашка кофе на подносе,
И снова до последнего глотка
На все безынтересные вопросы
Вкушаешь ты остывший и густой ответ.
И тишина... Все замерли... Иных уж нет.
И выключаешь тусклый свет не без труда,
И на мифическом, забытом временем вокзале
Во сне с тревогой ожидаешь поезда.
В них те, кто что-то вовремя тебе не досказали.
И слышишь из толпы
Неблагосклонный смех.
Они не понимают, как слепы
Они, безнравственны и глупы.
Но ты ныряешь в их капкан,
Тебе ведь не до тех,
Кому бездонный неба океан —
Лишь прозаичный синий купол.
И знаешь: славен будет тот, кто сотни тысяч лет
В угоду красоте и смыслу строил фразы.
И за тобой потянется прозрачным шлейфом свет,
Тебе, не им, приснится небо, всё в алмазах.
ЗЕРКАЛА
Вся жизнь в этих мерзких
Слепых зеркалах:
Вот юноша дерзкий
На шумных балах.
А вот пред тобою
Несчастный старик —
Борьбой вековою
Истерзанный лик.
Над детской кроваткой
Склонилась семья,
Но манит украдкой
Сырая земля…
Немыслимой муки
Сочащие яд,
Холодные руки
Безмерно хотят
С неистовой злостью
Стекло расколоть,
Не зная, что костью
Становится плоть,
Как новая Троя
Ломает кресты
И гибнут герои
В обломках мечты.
В них жизнь — поминутно.
Что было — ушло.
Терзаниям смутным
Подвластно стекло.
Усопшего лета
Серебряный нож.
Вот только ответа
Ты в них не найдёшь…
ЭТАЖИ (Посвященiе)
Мы смотрели в потолок.
Солнце село — грим потёк.
С потолка крошатся дни —
Мы останемся одни.
С потолка стекает грим.
Мы не курим — мы творим.
Мы творим не торопясь —
С потолка стекает грязь.
А бог живёт этажом выше.
Безконечные этажи —
Эта жизнь наизнанку,
в которой есть место обману и лжи.
Мы останемся одни —
Обжигайся и цени.
Мы наводим марафет —
Смысла не было и нет.
Отдохнём и повторим,
Рукокрылый пилигрим.
С потолка струится клей
И елей из всех щелей.
А бог живёт этажом выше.
Безконечные витражи –
Эта жизнь на измене,
в которой есть место обману и лжи.
Но разверзнется потолок!
Облака. Впереди земля.
Устремляемся в эпилог
Затонувшего корабля.
И ветра в парусах зазвенят:
«О, прости же, прости же за это меня…»
ПСИХОДЕЛИКИ
I
Жаль, что
Мы не встретились раньше
На вокзалах
Или в поездах дальнего следования,
Распинаясь перед толпой,
Разминая глаза, разбирая во тьме
побелевших окон
Очертания городов,
Чьи названья
Не выудишь мигом из памяти,
Разбивая стаканы, разбираясь с
Сопутствующими,
Проклиная тот день, когда
Со страниц старомодных журналов,
Против воли сошли в этот мир,
В нарушенье всех мыслимых авторских прав.
Сохраняя
Больное
Единство
Живой
Психоделики.
II
Хорошо, что
Мы не знали,
Что есть день.
И не боялись ночи,
Зная,
Что она светла.
Что она о тебе
Мне не скажет больше
И больнее,
Чем ты сама,
Напиваясь кофе.
С жаром делясь
Повседневными сводками
С наших фронтов.
Мы ведём безконечную,
Проданную
Одним полушарием этого мира
Другому войну,
Мы идём под прицелом стеклянных
Пустых
Безпросветных
мерцающих глаз.
Почему же они
До сих пор
Не хотят
Прекратить
Пожирать
Психоделики?
МУЗА
Мысли летят по углам кабинета,
Вскользь рассекая пуды проводов.
Бег развивая до скорости света,
Вмиг оседают в пыли городов.
Грозные тучи для них не помеха,
Их не тревожат осколки воды;
Крикнув в тумане всезнающим эхом,
Мысль воплотится в струящийся дым.
Думы на миг в облаках замирают,
Чтобы затем пустоту колыхнуть,
Кроны деревьев и крыши сараев
В белую ночь невзначай окунуть.
Музыка мысли обходит планету,
И, утопая в болотной грязи,
Пусть на другом полушарии света
Веру людскую в сердцах воскресит.
Ты же закрылась в пустом кабинете.
Слёзы твои — дождевая вода.
Беды забудутся лишь на рассвете,
Мысли замёрзнут в арктических льдах.
Их не растопит тот дым, что глотаешь
Ты по ночам, упираясь во тьму.
Мне ли не знать: ты вовек не растаешь
И никогда не вернёшься к нему.
Мысли раскатятся вниз по фасаду,
С водною жижей сольются в трубе.
Тенью промчавшись над утренним садом,
В тысячный раз обратятся к тебе.
Мысли искрятся в твоём кабинете,
Вновь ускоряя магический бег.
Стуком в закрытую дверь на рассвете
Сон твой прервёт суетной человек.
Чувства его примитивны и лживы,
«Да» или «нет» — ему вовсе плевать.
Ради своей долгожданной наживы
Станет он долго порог обивать.
День не научит любить беззаветно.
В небе очертится контур луны.
Мыслить и чувствовать — горько и тщетно,
Чувства и мысли пьяны и дурны.
Город заблудится в свистах и визге,
Люди с работы пойдут по домам
И не услышат за ржавым карнизом
Шелест тревожный распахнутых рам.
------------------------------------
Мысли и чувства не канули в лету.
Знаю, что где-то больная душа
С ними безмолвно блуждает по свету,
Каждой секундой вверху дорожа.
Мимо окна моего пролетая,
Ты шевельнёшь золотистую рожь.
Новые грани во мне открывая,
Мыслью на белый планшет упадёшь.
Феодор Клюшин, г. СанктПетербург |
