Пятница, 29.03.2024, 15:44Главная | Регистрация | Вход

Корзина

Ваша корзина пуста

Свежий номер "РЗ"

Газета Родовая Земля

Поиск

Новости коротко

Вход на сайт

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Рейтинг@Mail.ru

Газета «Родовая Земля»
"Родовая Земля" » Архив статей » Номера "Родовой Земли" » №03(116)2014

Михаил Щетинин: «Если ребёнок образует мир — мир образует его»

О своём гражданском и профессиональном кредо говорит в интервью журналу «Lean-Компаньон» известный педагог-новатор, автор экспериментальной модели обучения, профессор, член Российской академии образования Михаил Щетинин.

Вопреки противодействию недоброжелателей ему удалось создать единственный в своём роде, уникальный образовательный центр — Государственный лицей-интернат комплексного формирования личности детей и подростков.

— Вообще-то вся наша жизнь складывается из микроскопических деталей, почти незаметных, иной раз кажущихся нереальными мгновений. Я давно обратил внимание на эту «капельность» огромного мира. В макромире любит, страдает, строит связи микрокапелька, которая называет себя человеком. И когда эта капелька живёт в огромном мире, то и мир живёт в ней. А если капелька погружена только в свой внутренний мир, то она быстро высыхает и исчезает, не сделав ничего важного. Так получилось, что Бог возложил на мои плечи счастливую ношу — создание Школы третьего тысячелетия. Мне даны от природы такие качества, как сочувствие, предвидение, интуиция. Всегда чувствую, что должно случиться что-то серьёзное, и начинаю переживать.

— Равнодушными руками и холодной головой можно создать бетонный забор, но не такую школу...

— Да, наверное. Главное — я сумел понять: вот в этом микроскопически малом, собственно, и заключается вся наша жизнь.

Размышляя о человеке, о ребёнке, я всё время думаю о жизни, и прежде всего о том, почему так мало живёт человек. Ведь для того, чтобы разобраться, как жить, ему надо включиться в то, что было до него. Потом пройти то, что предстоит, промыслить каждый шаг, каждое мгновение. Чтобы быть адекватным окружающему миру, ему необходимо держать в себе всё древо жизни. Иначе он будет ошибаться. А ошибаться человек не должен! Я пришёл к проблеме одарённости именно в процессе своего размышления об ошибках. Человек, если он гений, не имеет права совершать ошибки. Гений — это абсолютно адекватное явление действительности. Ген происходит от слова «род». Для меня это означает, что все пра-пра-прадеды существуют в своём потомке. А значит, ему никак нельзя оборвать свой род! Нельзя поступить неточно, неправильно.

— А говорят, на ошибках учатся!

— Идиоты — да. На ошибках мы только теряем жизнь. Если понимать, что человек создан по образу и подобию Божьему, если смотреть на него как на носителя образа Бога с точки зрения русского понимания (для нас образы — это лики святых, это высшее, совершенное, святое), то ему нельзя ошибаться. Подумай­те, ведь это безнравственно по сути — думать, что ошибаться можно. А не кроется ли тут некое послабление требовательности к себе? Один ошибся, другой, понаошибались вволю и державу потеряли. Страна рухнула!

— Но вы ведь не безупречны, наверняка тоже делали ошибки!

— Как человек я не ошибаюсь. Ошибки делает то, что во мне недостаёт до человека. Проще говоря, чем больше в нас человека, тем меньше мы делаем ошибок. Нельзя превращать ошибку в нормальное явление. Иначе ты расслабляешься. А как в расслабленном состоянии жить в столь напряжённом мире, где всё меняется каждую секунду? Где надо на все перемены успеть отреагировать и не ошибиться? Ошибся — вылетел на обочину жизненного потока. А когда я позиционирую себя как человека, который не должен ошибаться, я буду к себе круглосуточно требовательным. А послабление своим ошибкам есть распущенность. Человек же должен быть сильным, упругим, собранным, мужественным, умным и не допускать права на ошибку.

— А как же слова Христа «пусть бросит в меня камень тот, кто без греха»?

— Грех и ошибки — разные вещи. Ошибся на поле боя — всё, смерть. А у нас разве сейчас не битва? Нельзя ошибаться в определении людей, Родины, своего места в жизни. Надо точно понять, кто ты для России. Я могу выбирать, кто я для моей Родины? Нет. Я могу быть патриотом России? Конечно, нет! Парадокс? Нимало: ведь я её сын. Я — сама Россия. А можно ли быть патриотом самого себя? Глупо. Как и быть патриотом мамы и папы. Я их сын, их продолжение. Я не могу выбирать Родину — я у неё уже есть, я ею рождён и я её рождаю. Я продолжаю её путь. Вместе со мной рождается концепция развития человека. Вы же так или иначе находитесь в образовательном поле, и мы с вами говорим об образовании. И говоря о том, что человек ошибаться не должен, мы возвышаем человека. Но тогда и поднимаем уровень требований к тому, кто осознал себя как человека.

А дальше пошли шаги: а кто я как человек? И возникают разные возможности для того, чтобы определить своё место в мире и следовать этому определению. И тогда начинается саморазвитие, самообразование. Тогда сам образ начинает человека развивать — того, кто его принял. А вот безобразный становится очень опасным. Такого персонажа можно сразу узнать — он не держит образа. В его жизни нет святости, зова к высоте, к высшему, к идеальному. Слово «образ» синоним к слову «идеальный». И когда зовёт образ — зовёт идеал. Однажды дед Иолий, наш сосед, старый казак — он много работал со мной по осмыслению значения русских слов, — сказал: «Если у тебя есть честь, то ты мужчина. Нет — ты вообще никто. Тогда не надевай штаны, не позорься!»

— Михаил Петрович, вы знаете, каков сегодня уровень учительского корпуса? Умные, талантливые, любящие детей педагоги отнюдь не в большинстве. Вот почему меня так поразило, что именно вам вменил в вину один из хулителей школы. Якобы ваш воспитанник сказал о вас с придыханием: это же Учи-и-тель!

— Я хочу, чтобы вы понимали: ваш приезд сюда не связан с моей историей жизни, вообще со мной как с личностью. Он связан с самой сутью образования. Я бы хотел, чтобы вы больше размышляли об образовании, это важнее, чем всё остальное.

С первых слов я попытался раскрыть перед вами именно суть процесса образования. Во-первых, мы коснулись методологии нашей работы: всё начинается с того, с кем ты встречаешься. Чтобы контакт состоялся, надо прежде всего познакомиться с самим ребёнком, с его родом, вникнуть в его заботы, проблемы, надежды. Если ты начинаешь демонстрировать себя, выдвигать те требования, которые приняты в нашем учреждении, — это встречей назвать нельзя. Ребёнок никогда в таком случае не будет с тобой работать. Сам по себе образ жизни человека — это главное, что лежит в основе образования. К сожалению, словом «образование» мы с лёгкостью именуем обычный учебный процесс. Но образование — это участие человека в созидании всего мира! «Образовалось пространство», «образуется государство» — следовательно, есть то, что созидает его целиком. Если ребёнок образует мир — мир образует его. Если ребёнок образует всё, что его касается, — в этот момент он становится образованным. Как только он перестал входить в отношения со всем потоком жизни — он перестал быть образованным. Если ты перестал работать на жизнь, на всех окружающих тебя людей, на природу, на звёзды — можно в два счёта стать глупым, недалёким, необразованным. Когда ты работаешь на все элементы жизненного поля — ты, собственно, и являешься живым! Если ты своим образом, своим поведением, своей мыслью, своим словом зовёшь, и тебя слышат и отвечают,  — тогда твоя образованность продолжается. Как только ты замолкаешь,  — образованность прекращает своё существование. Учительница Мариванна никогда бы не занималась образованием, если бы не была в соучастии, сопереживании со своим Отечеством, в единстве с болью и страданием своего народа. Она не была частью этого народа, если не видела весь звёздный мир, в котором искони жил её народ. А если была, то непременно понимала, что народ и общество — это не одно и то же. Общество — образование временное, а народ — явление космическое, безконечное, божье. Тогда она бы стала думать: а ведь я работаю не просто с Васей Петровым, а с сыном народа, с сыном безконечности жизни. А чем живёт народ? Образом! Иначе говоря, смыслом, который передаётся из поколения в поколение. Тогда бы Мариванна знала, что она ничего не начинает — слава Богу, если хотя бы продолжает путь отцов. И как дочь своего народа служит ему в лице пришедшего к ней мальчика или девочки. Тогда бы она понимала, что в классе ребёнка не образуешь, надо раскрывать стены её учреждения, растворять их в самой жизни,  — чтобы ребёнок немедленно реагировал на то, что безпокоит его маму и папу, друзей и соседей, что зав­тра может потревожить его детей. Немедленно, сейчас, мгновенно — а не откладывать его вхождение в жизнь. Иначе потом появятся проблемы с кадрами, потому что они потеряли ориентир: а для чего? А кому это надо? В чём смысл того, что я делаю? Мотивационная сфера для личности — это самое главное! И чтобы Мариванна перестала работать на некую программу Министерства образования, а стала бы работать на своё Отечество, ей необходимо очень любить жизнь. Своих родителей, дедушек и бабушек, всех своих пращуров и будущих внуков-правнуков. Тогда в ребёнке она будет видеть соотечественника. Он же живёт в одном с ней Отечестве. Она строит его вместе с ним. Это и есть образование.

— Ну, пусть Мариванна всё это поняла и осознала. Но рядом с ней трудится Вера Петровна, которой на все эти заморочки глубоко наплевать. А один, как известно, в поле не воин.

— Как я люблю такие повороты мысли, потому что в этом случае мне хочется ответить дерзко: один может ВСЁ! Если он един во всём. А вот арифметическая сумма тех, кто каждый сам по себе, не способна ни на что. И метафору про рычаг, которым можно перевернуть землю, не люблю. Лучше взять земной шар в тёплые ладони, бережно согреть его всей душой, всем сердцем и, аккуратно обнимая этим теплом всё, что на нём происходит, любя его, служить ему. И тогда земной шар ответит тебе взаимностью. А таких, кто ищет рычаги переворота, и без тебя много. Это может привести только к катастрофе.

Возвращаюсь к тому, с чего я начал. Когда я образ жизни несу, тогда я сильный, потому что никогда не одинок. Ведь образ — это не только идеал моей жизни, это идеал жизни вообще! Когда у народа есть образ — у него есть жизнь. Мы же так и говорим: каков образ жизни народа — не представление его о жизни, а именно образ. «Об» — отвечающий Богу, «Ра» — космический стрежень, охватывающий собой всё вокруг, «Аз» — означающий «я часть всего творческого процесса, развивающегося по божьей воле мира». ОБРАЗ — это очень крупное, весомое слово. Чтобы не спорить с линг­вистами, остановимся вот на чём: коль скоро лики святых именуются «образа», значит, образ — это святость. И когда мы говорим об образе, мы имеем в виду высшее, или идеальное. Вот и получается, что когда я несу в себе идеальное, — я созвучен всему миру. Если я всему миру созвучен, — тогда я универсум в этом универсуме. Если я веду себя в соответствии с ожиданиями мирового пространства, тогда мои мысли — суть моё дело, мои слова — инструмент, которым я пользуюсь, чтобы улучшить качество всего, что вокруг. Только выстроенный таким образом, я могу всё изменить. Точнее, всякий раз менять, потому что я правлю в процессе служения, в процессе любви. Вдумайтесь в суть слова «власть» — это же ластиться, ласкать. А ластятся только к близкому человеку! Владеть — значит быть в ладу. Владелец — это тот, кто уладил и потому правил. И когда мы всё время ладим, мы постоянно занимаемся образованием.

— К сожалению, значение этих слов сегодня очень далеко от их этимологии. Власть не ласкает, владелец ничего не улаживает. И что самое ужасное, образование не образовывает, а всё больше подавляет изначально заложенный потенциал.

— Вот почему — и в этом я с вами солидарен — ЕГЭ действительно очень опасная вещь. И прежде всего в его превалировании как способа проверки знаний, определения эффективности школы, да ещё и узаконенного Госдумой. Да, он может быть одним из множества элементов, дающих возможность понять, что ребёнок запомнил из того, что ему давал учитель. Но существуют же и другие — размышления, его собственные идеи, взгляды. А не проще ли, не правильнее ли вести с ребёнком диалог, слушать, что он говорит сам, о чём думает? Ведь это значит участвовать в его образе жизни. И тогда он продолжает путь отцов. А иначе получается, что ему высказывают презрение: мало ли что и о чём ты думаешь! И вообще — кто ты такой? Твоё дело — запоминать, что тебе говорят. И то, что ты запомнишь, и будет определять твою судьбу в обществе. И оно тебя примет прямо пропорционально набранным на ЕГЭ баллам. Получил 100% — дорога открыта в любой вуз. А ежели у ребёнка голова Моцарта? А если он способен мыслить, как Ломоносов, Пушкин, Нильс Бор? Да, досужие статистики подсчитали, что Пушкиных, Моцартов, Эйнштейнов рождается не более 3% от общего числа генерации. Но какой родитель согласится с тем, что его ребёнок «не тянет» на Пушкина, что он серость, бездарность? И если это случается — всё, катастрофа. Когда ребёнок не видит себя безконечно большим, важным, значимым — для мамы и папы, для Родины, для всего мира, для своих друзей, то он снимает с себя ответственность и становится очень опасным следователем по чьим-то пятам. И всю жизнь будет лишь ловить спины. Наблюдая за воспитанниками своей прекраснейшей школы, выдающийся педагог 20-го столетия Сухомлинский скажет: «Много тревожного в том, что умственные способности ребёнка угасают к годам отрочества». Мы все это наблюдаем. В первый класс дети приходят высокоодарёнными, а к одиннадцатому же таких остаются единицы. Так у нас устроен образовательный процесс в средней школе, рассчитанный на среднего человека. А куда же подевались Ломоносовы? Кто за это будет отвечать? Мы, педагоги. Не здесь ли всё-таки ключ к тому, чтобы сегодня пересмотреть всю систему образования? Во всяком случае, хотя бы несущий принцип той дидактики, которую мы унаследовали от Яна Амоса Коменского. Он звучит примерно так: школа — фабрика, печатающая людей. Как же так? А где же тогда человек, созданный по образу и подобию Божьему?

— Тут меня удивляет такой момент: любой экзамен — это проверка знаний. Но когда тебе предлагают четыре варианта ответов, нетрудно подсчитать, что 25 процентов верных попаданий — это случайность. Неужели сторонники ЕГЭ, распространившие этот принцип на всю страну, этого не понимают?

— Конечно, с таким пониманием задач педагогики удобнее вести родословную ребёнка от обезьяны. Ведь как обычно в тех же фильмах изображают детей — кривляющимися, визжащими, с безпорядочными движениями. Ни дать, ни взять — обезьяний потомок! А ребёнок не нуждается в снисхождении, поскольку в ней не нуждается высота. Будьте как дети — то есть высокими! Если бы Государственная Дума помнила о том, как воспринимал ребёнка Христос, разве она издала бы закон о внедрении ЕГЭ? Это же есть по сути клише, некий стерео­тип оценки знаний, который обязан быть усвоен. Получается, этот стерео­тип выше божественной сущности человека! И дети, идентифицируя себя с клише, сами становятся клишеподобными. А где же в этой системе координат творчество?

Мы с вами теряем образование — идёт только обучение. А когда есть процесс обучения, но нет процесса образо­вания, тогда главным мерилом оценки личности и становится ЕГЭ. Что мы спрашиваем у ребёнка при встрече? Как он учится, какие получает оценки, что проходят по тому или иному предмету. У Пушкина с математикой было неважно, и как знать, если бы тогда был ЕГЭ, случились бы, явились бы миру его гениальные стихи?

Я много занимался проблемой одарённости и могу сделать вывод: самые одарённые люди, как правило, плохо учились в учебных заведениях. А образовательных — их просто не было и, к сожалению, и сейчас нет. Школа, которая занимается образованием, — это сама жизнь. Именно участие в ней образовывает человека. Чем дальше школа уходит от жизни, тем она меньше занимается образованием. Хочу, чтобы вы поняли: то, что я утверждаю, заложено в моих генах, в генах любого человека. Не надо нам создавать какие-то модели учебных заведений. Надо просто любить Родину, любить жизнь и ей служить! И в этой любви всегда будет рождаться какое-то новое явление. Вы приезжайте к нам в Текос через неделю — и он будет уже другой. Мы постоянно пребываем в движении, у нас не может быть какого-то клише или стандарта! И не дай Бог, если он появится. Вот вы приехали — для всех нас это первая встреча с уникальным человеком. У нас возникают отношения, значит, мы друг друга образовываем. А если это не так — тогда что мы все здесь делаем? Чей трамвай, в который я вошёл? Мой! Чей город, в котором я живу? Мой. Чей мэр, который этим городом руководит? Тоже мой. Я со всем миром нахожусь в отношениях, значит, за всё отвечаю.

На первый взгляд, это максима, но она же не выше предназначения человека — отвечать за всё мироздание. Вот мы поговорили, и что-то изменилось, стронулось в вашей душе. А значит, вы начинаете вместе с нами творить школу. Это и есть главное. Ведь школа — не моё произведение, а наше с вами. Проще говоря, не для себя, а для своего внука вы начинаете размышлять, какой должна быть система образования. И по здравому смыслу придёте к тому, что делаем мы. Человек внутри себя несёт систему жизненных ценностей, которую мы утверждаем. Внутри себя мы имеем школу божественного движения к истине. Она есть у каждого! Я это знаю как профессионал: никогда не присваивай себе то, что не является твоим. Ты можешь только сам себя отдать тому, чему мы все принадлежим. Когда мы к миру прикасаемся, мы ему отвечаем. Когда он нас трогает, мы начинаем впервые себя ощущать. Вы никогда не думали о том, что, когда к нам обращаются, мы начинаем себя осознавать? И кто, зачем и каким образом к нам прикасается — так мы к себе и относимся. Мы — это не наше суждение о себе, а тех, кто вокруг нас. И слава Богу, что есть те, кто судит о нас с любовью. Тогда мы начинаем эту любовь к себе нести.

Для ребёнка очень важны прикосновения учителя любовью, а не ненавистью, не упрёками. Никогда не судите ребёнка, никогда не говорите ему о недостатках, никогда не произносите вслух, что он что-то делает плохо! Не корректируйте его поведение, указывая на то, где он не прав, — корректируйте, указывая на то, где он прав! Только вскользь можно заметить, где он сделал не так, но акцент делайте только на хорошем! Иногда бывает так: мама на собеседовании начинает рассказывать, как нехорошо в такой-то ситуации поступил ребёнок, какие плохие поступки совершил. Тогда я прошу ребёнка выйти и говорю ей: это был последний раз, когда вы сказали о своём сыне плохо. Вы — мама, вы — самое лучшее, что у него есть. Вы — его защита. Как же вы в его присутствии говорите мне о его недостатках?! Вы же убиваете самое главное в нём! Он же вырос на вашей любви. Вы его не принижайте, а превозносите.

Татьяна Дронова.
www.tartaria.ru/Obshestvo/Shkola/Shetinin.aspx.

Категория: №03(116)2014 | Добавил: winch (17.10.2017)
Просмотров: 719 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar
© Зенина С. В., 2024