В книгах В. Мегре описывается программа создания экологических поселений, состоящих из родовых поместий, находящихся в вечном пользовании семей и передаваемых по наследству. Жизнь в гармонии с природой настолько желанна для каждого человека, что невозможно пройти равнодушно мимо этого прекрасного проекта. Я, как, наверное, очень многие, постоянно присматривал себе место на природе, где хотел бы жить, и где мы с семьей могли бы быть счастливы простым человеческим счастьем. Создав однажды такой уголок, я хотел бы, чтобы трава на нем не была вытоптана, чтобы он не оскудел и не был захламлен ни ненужными предметами и постройками, ни лишними насаждениями, чтобы моя любовь и труды не пошли прахом, чтобы он существовал вечно в своей неизменной красоте.

Думая о своем родовом поместье, я бы хотел, чтобы не только оно одно было чистым и красивым, но чтобы и вся природа от его появления стала тоже хоть немного чище, красивее и здоровее.

Не буду касаться всех факторов, от которых зависит жизнь и развитие экологического поселения, таких, как постройка дома, приобретение инвентаря, инструмента и одежды, устройство ландшафта. Не стоит пересказывать то, что было написано по этому поводу у В. Мегре. Об этих важных вопросах можно поговорить отдельно. Но они, несмотря на всю свою важность, имеют все­таки тактическое значение, и, наверное, поэтому в наибольшей степени привлекают к себе наше внимание. Ведь мы всегда предпочитаем заниматься решением большого количества конкретных задач, которые позволяют сразу наблюдать результаты своего труда и получать удовольствие от созерцания сделанного, чем подумать над стратегией.

Нисколько не умаляя значение этих вопросов, я думаю, нужно добавить к проекту, изложенному в книгах В. Мегре, еще один штрих. Мне кажется, что до начала решения конкретных задач строительства стоит обратить особое внимание на кругооборот веществ в экологическом  поселении и вокруг него, во всей остальной природе. Этот вопрос кажется мне особо важным, так как именно с ним связано возможное истощение или загрязнение природы поселения, а также положительное или отрицательное его воздействие на остальную природу. Именно кругообороту веществ в экологических системах поселений и вокруг них я и посвящаю свою статью.

 В природной экологической системе однажды установившийся порядок сохраняется вечно. Природа, которую Анастасия называет материализованной мыслью Бога, сама восстанавливается, сама, без участия человека, приносит плоды, сама следит за своим состоянием [«Сотворение», с. 162]. И ей не нужно ни удобрения, ни полива. Ничего не надо вскапывать, сажать, убирать. Регулирующая роль человека здесь полностью отсутствует.

Другой способ поддержания природного равновесия осуществляется в нашем технократическом мире. Здесь человек активно участвует в природных процессах, регулируя их, логически применяя добытые знания. Он пытается все учесть и всем управлять, но что­нибудь всегда остается неучтенным.  Земли нарушаются, их плодородие падает, выращенные на них продукты питания ухудшаются.

Тайга, степь, пустыня, озеро, город, аквариум, космическая орбитальная станция, планета Земля ­ все это большие или малые экологические системы. Они могут быть отрытыми, обменивающимися веществами и энергией с другими системами, или замкнутыми, которые такого обмена не ведут. Все вопросы жизнедеятельности последних решаются внутри них. Если экологическая система открытая (или разомкнутая), то это означает, что она является фрагментом другой, большей экологической системы. В разомкнутую систему поступают вещества, участвуют в процессах внутри нее и покидают ее, уходя в другие системы. Так происходит потому, что она в этих веществах нуждается, но сама их не производит, а вырабатываемые вещества ей самой не нужны. Она не в состоянии их усвоить и переработать, поэтому должна отдавать, избавляться от них.

Другое дело – замкнутая экологическая система. В ней четко организованы круговороты всех веществ. Все произведенное в одной части такой системы усваивается в другой. Она не нуждается в притоке вещества извне, но и ничего наружу не выводит. Поэтому она не создает проблем и для своего окружения. В этом смысле ее как бы не существует для других систем.

Наша современная цивилизация страдает от загрязнений. Не осталось, наверное, почти ни одного уголка планеты, где бы их не было. Но что такое загрязнения? Если мы не дадим им определение, то и не будем знать, как с ними справиться. Ведь никто их сознательно не производит. Все это хорошие, нужные вещества и предметы, только оказались они не на своем месте. Нефть – в океане, фреон – в воздухе, удобрение – в пище, консервная банка – на горной вершине и т.п. Мы их исключили из какого­то кругооборота веществ. А, может быть, его у нас и не было вовсе, в нашей частичной, а потому ­  разомкнутой экологической системе?

Т

олько разомкнутая экологическая система производит загрязнения, потому что только она не способна усваивать собою же произведенное. Так вещества, не нужные производителю, часто попадают туда, где для них нет потребителя – технологического процесса, животного или микроорганизма.

Поскольку в замкнутой экологической системе все вопросы усвоения веществ решены, то в ней нет, и не может быть загрязнений. Она остается вечно чистой! Это важно отметить.

Проще сказать, здесь ярко проявляется один из основных законов мироздания – закон сохранения вещества. В разомкнутой системе он соблюдается за счет потока веществ, постоянно протекающего через нее, динамически, а в замкнутой – за счет их сохранения, то есть статически.

Наша планета экологически замкнута. Количество вещества на ней не уменьшается и не увеличивается (космическую пыль, выпадающую на планету, я, конечно, не учитываю). Но, почему­то, она не похожа на мир природного благоденствия. А дело здесь, я думаю, в размерах происходящих в ее природе кругооборотов веществ. С включением человека в этот процесс они достигли планетарных масштабов. Добытое из земли (то есть похороненное там природой за ненадобностью), или произведенное в одной части планеты произвольно перемещается нами в другую ее часть. Там это каким­то образом частично усваивается, а отходы? Разве их собирают и везут обратно, чтобы вернуть вещества в природу там, где создали их недостаток? Нет! Продукты сгорания, углекислый газ, продукция усваиваются совсем не там, где из природы извлекли породившее их вещество. Продукты питания с полей везут в город, часто за сотни километров. Там их съедает городское население. А все вещества, перешедшие в отходы, полученные после этого, кто­нибудь вернул на то же поле? Нет, их выбросили куда­то совсем в другое место, где их и быть­то не должно, где они никогда бы не оказались самостоятельно. Как же в следующий урожай попадут органика и микроэлементы, которые мы произвольно извлекли из природы на поле? Ведь мы их не вернули! Вот и создаем удобрения, микроэлементные добавки. Закон сохранения вещества нельзя обойти. Получается, что мудрая земная замкнутая экологическая система превратилась нашими усилиями в большое количество сложных и случайным образом переплетающихся разомкнутых экологических систем, каждая из которых и производит загрязнения.

Природе ведь безразлично, в каком виде они появляются: в виде кучи бытового мусора на опушке леса, или пулемета, или автомобиля, или горы не съеденных овощей, а может быть, в виде залпового выброса городских нечистот. Для нее это просто вещество, оказавшееся в ненадлежащем месте. Дело не в том, что конкретно мы производим, а в том, что переносим это далеко,  туда, куда не надо. Об этом надо беспокоиться.

Загрязнения обладают еще одним важным свойством – они долго, очень долго, сохраняются в биосфере. Но, может быть, верно и обратное: те изделия человеческих рук, которые мы стремимся сохранить как можно дольше, и есть на самом деле загрязнения? Ведь именно их мы бережно охраняем от усвоения микроорганизмами, пропитывая ядами, устраиваем защиту от коррозии, переносим в безопасные места (то есть туда, где для них нет пищевых и иных потребителей), создаем искусственные вещества, которые вообще не усваиваются ни одним из земных организмов и не вступают в химические реакции: это, например, полиэтилен, способный пролежать в горном климате несколько тысяч лет до полного распада.

И, конечно, самое страшное загрязнение – это результат работы генной инженерии. Вещества, внедренные в виде генов в механизм наследственности, в то место, где их, по природе, не должно было быть, вообще никогда и никем не могут быть разрушены в результате усвоения. Мы размыкаем систему на молекулярном уровне и создаем не просто долго, но вечно живущее и саморазмножающееся загрязнение. Надежда тут, наверное, только на мутации или вирусы, которые могут случайным образом выбить неправильный ген. Но это не систематическое усвоение. Это случайность, ёе может и не произойти.

Значит, прилагая усилия к сохранению своих изделий, мы каждый раз размыкаем какую­то замкнутую до этого экологическую цепочку, систему и порождаем таким образом загрязнения.

Создавая свое экологическое поселение, мы не повторим того же? Не разомкнем ни одной замкнутой до его появления экологической системы? А может быть, наоборот, сумеем увеличить их количество?!

Такое понимание загрязнений и их свойств мне кажется продуктивным, поскольку позволяет перейти от бытового, интуитивного его понимания – как грязи, как чего­то непонятного, но очень неприятного, к строгому и конкретному определению, которое мне представляется следующим:

Загрязнение ­ это вещество, вырванное из естественного кругооборота в результате человеческой деятельности, приведшей к размыканию естественно замкнутых экологических систем.

Конечно, в картине общего загрязнения природы есть островки чистоты и надежды. Это, прежде всего, леса. Там нет людей, там нет произвольных потоков веществ. Там все уравновешено, и потому леса являются замкнутыми экологическими системами. Предоставленные сами себе, они замыкают все потоки веществ внутри себя. Все, что выросло на деревьях, кустах, травах, – съедено животными, грибами, бактериями и т.п. на своей естественной территории обитания, которая их может прокормить. На этой же территории они оставляют все продукты своей жизнедеятельности, включая выдыхаемый углекислый газ. Здесь же они оставят, умирая, все, что накопили в своем теле. Если продуктов будет больше – больше станет и масса живых существ, если меньше – лишние уйдут или погибнут, вернув накопленное и повысив продуктивность участка леса. Постепенно все придет к среднему, и наступит равновесие между всеми частями экологической системы. Размер такой системы может быть небольшим. Но ясно, что где­то есть его нижний предел, который, очевидно, определяют размеры территории обитания животных, за границы которой они не выносят вещества системы.

Мы создаем свое родовое поместье и экологическое поселение. На что направлена при этом наша любовь? Только на себя и своих детей? Но тогда нам и им придется постоянно бороться с враждебной окружающей средой, потому, что она не будет включена в наше пространство любви. А, может быть, наша любовь направлена не только на семью, но и на родовое поместье? Может быть, это и есть границы нашего пространства любви? Мы создадим только здесь, только у себя все правильно, по законам Создателя, потому что силы наши скромны, а любовь – узка. Есть мудрое выражение: кто любит одного, но не любит другого – тот не любит никого. Разве природа за колючей, непроходимой зарослью нашего «забора» меньше достойна нашей любви, чем та, которая находится в нашем поместье?  Разве мой участок более достоин чистоты, чем участок соседа, птицы, медведя, крота, бабочки, бактерии, чем соседний лес, далекий город или огромный океан? А если достойны, то в каких конкретных поступках, а не только в неопределенных намерениях она, эта любовь, должна выражаться?

Э

лементарная справедливость, не говоря уже о любви, требует того, чтобы, создавая свое экологическое поселение, мы не просто перераспределяли грязь по планете, сосредотачивая «чистоту» вокруг себя, а хоть немного этим увеличили чистоту и порядок на всей Земле. Тогда его появление и существование будет оправдано.

Тогда ясно, что пространство любви людей, живущих в нем, не замыкается на его границах, но распространяется дальше и дальше и включает в себя всю природу. Да, одно, даже сотни таких поселений не решат всех проблем, но совесть наша будет чиста, а долг исполнен, если ни одно из них не допустит никаких загрязнения не только внутри, но и вне себя.

Хотя в пятой книге В. Мегре «Кто же мы?» отчетливо прописана вроде бы привлекательная мысль о производстве экологически чистой продукции в родовых поместьях и поставке ее на внешний рынок, но, учитывая приведенные выше соображения, получается, что делать этого никак нельзя. Это будет означать продолжение повсеместного загрязнения природы. Мы нарушим экологическое равновесие и в наших поселениях, и в местах поставки продукции.

Во­первых, будет истощаться экологическая система нашего поселения, за счет убыли веществ, которые надо будет пополнять, а пополнение – уже внесение экологического мусора. И, во­вторых, если мы будем поставлять продукты питания вовне системы, то нарушим экологическое равновесие и там. Поскольку не было природой предусмотрено появление их в этих местах, и без нашего участия они там бы не оказались. Значит, мы с того места должны забрать все вынесенные нами с нашего участка вещества, то есть точно такие же продукты, и поставить их обратно, компенсировав произведенную нами неестественную убыль. Но что же это за товарооборот? Что за торговля? Абсурд!

А если мы пойдем на компромисс? То есть вынесем на внешний рынок свои экологически чистые продукты питания, а оттуда к нам вернется что­нибудь другое, например, изделия промышленности, или те же вещества, но в другом, перетасованном людьми виде, их еще остроумно называют «удобрениями», тогда мы получим наше современное загрязненное мировое хозяйство. И никуда нам от этого не уйти. Возможно либо то, либо другое.

Превышение производства сельхозпродукции над потребностями должно компенсироваться захоронением излишков здесь же на участке, а не их вывозом. Биологические процессы, происходящие в результате их усвоения, отрегулируют урожайность. Если же имеет место недобор, то внесение новой продукции в экосистему увеличит ее биомассу и, соответственно, урожайность. Такой интенсивный путь и приводит к загрязнению. После этого начнется переходный процесс установления нового биологического равновесия. Но вот в виде чего оно наступит? В виде райского сада, о котором мы мечтаем, или в виде банального огорода, на котором идет постоянная борьба между природой и неразумным жадным землепользователем (динамическое равновесие в разомкнутой системе)? А может, – в виде пустыни или поросшей бурьяном экологической свалки – это тоже равновесие!

В природе существует другой, безопасный, экстенсивный путь ­ расширение территории, потому что старая не в состоянии прокормить свое население. Это не загрязняет систему и не нарушает в ней уже установленное биологическое равновесие.

Конечно, в момент создания экологический состав поместья и всего поселения будет неравновесным за счет внесения на территорию не бывших на ней ранее веществ, предметов труда и быта, одежды, продуктов питания, может быть, органических удобрений. Любое дело начинается с этого нормального явления. И лес когда­то высаживается. Так же и наше родовое поместье.

 Но – после установления биологического равновесия – доступ веществ и их убыль должны быть сведены к неизбежному минимуму. Многие люди на своем горьком опыте уже давно осознали это, вводя запреты на ввоз продуктов, животных и растений на территорию своих стран и даже материков (Австралия). Нельзя не замечать этого и повторять одни и те же ошибки!

Получается, что экопоселение, для того чтобы оправдывать свое название и сыграть истинную роль в оздоровлении всей природы в целом, должно представлять собой замкнутую экологическую систему, которая «ничего от нашего общества не просит и ничего в него не поставляет». Тогда оно будет находиться в состоянии наибольшей устойчивости и, развиваясь естественным образом, постепенно меняя свое население, будет существовать в вечной чистоте.

Для этого нужно соблюдать всего лишь два простых правила.

Во­первых, продукция, произведенная в поместье и  поселении, должна использоваться только на удовлетворение потребностей всего его постоянного населения (включая людей, животных, бактерий и т.п.).

Во­вторых, не вносить на свою территорию никаких посторонних веществ и предметов (экологического загрязнения) и не выносить их ни на какую другую территорию.

М

ы вольны, конечно, и вовсе не замыкать экологическую систему поселения. Никто свыше мгновенно не покарает нас за это. Надо просто понимать, что все, не обладающее свойством замкнутости, не может быть экологически чистым. Ведь чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят. Экологическая чистота может достигаться либо полным отсутствием экологического мусора, либо не достигаться вовсе. Выбор всегда за человеком.

Примером жизни в такой замкнутой экологической системе служит описание жизни самой Анастасии.

Во­первых, у нее есть постоянное, неизменное в течение всей ее жизни, место обитания – это ее полянка [«Кто же мы?», с.11­12]. Она постоянно находится на своем участке тайги, с него питается, и на нем же остаются продукты жизнедеятельности. Она дышит этим воздухом и возвращает углекислый газ деревьям.

Во­вторых, она ничего не просит от нашей цивилизации, ни в чем внешнем не нуждается и ничего не отдает в наш мир [«Кто же мы?», с.12]. Ее потребности в точности удовлетворяются производительными возможностями тайги. Она берет из тайги ровно столько, сколько способна вернуть. Потому и не покидает своей полянки, что понимает: нельзя отсюда ничего уносить, и приносить сюда ничего не надо.

В­третьих. Ее предки покоятся там, где и жили. Все, что они взяли из своей тайги, все до последнего атома они ей здесь же и вернули в свое время. Попользовались и отдали с миром. То же она говорит и о последующей судьбе и захоронении родителей, тех, кто создал свое родовое поместье, кто жил в нем раньше своих детей [«Сотворение», с. 175].

Несмотря на то, что Анастасия живет в экологически замкнутой системе тайги,  она не потребитель, а, наоборот, – источник информации и идей [«Кто же мы?», с.16­17].

В

се мудрецы, уединявшиеся от мира, старцы­отшельники, всегда жили как раз такой замкнутой экологической системой. У них все было, пусть не богатое, но свое. Они не нуждались ни в чем материальном и ничего материального не отправляли в мир. К ним приезжали люди не за тем, чтобы прикупить целебной травки, продуктов, или продать им что­то. Сама мысль о таком отношении к ним казалась бы нелепой. Ведь тогда мудрецу пришлось бы тратить больше своего драгоценного времени на выращивание продуктов для гостей. Нет! К ним ехали за мудростью, за светом мысли, за идеей, а не за морковкой или яблочком.

Почему одно тут связано с другим? Да потому, что человек, живущий материально независимо от окружающего мира, может и оценивать его независимо, а потому ­  здраво. Ему нет нужды ориентироваться на общее среднее мнение. Находясь в отстранении от общества, он способен видеть его проблемы и прозревать пути их решения потому, что свободен от них. Это как нельзя лучше подтверждает пример самой Анастасии.

Нам выпал великий шанс. Родовые поместья и экологические поселения могут и должны стать зернами нового нарождающегося экологического порядка. Залогом того является, во­первых, не препятствование действию естественных механизмов установления гармонии природы, а во­вторых ­ понимание истинных причин нарушения экологической чистоты.

Замкнутый тип экологической системы поселений, на первый взгляд, должен препятствовать их пропаганде. Но это не так. Человек может приобщиться к ним не внешним, а внутренним образом. Достаточно включиться самому в их жизнь на достаточно продолжительное время, чтобы физически успеть принять участие в установившихся кругооборотах веществ в экологической системе. Это лучше, чем любая реклама покажет все преимущества и особенности новой жизни на земле.

Такая организация экологической системы поселения означает еще и новый уровень осознания себя и природы. Беря на себя реальную ответственность за всю природу в целом, а не только за свой участок, продлевая пространство любви вне границ поселения, мы перестаем делить природу на себя и все остальное, а, значит, повышается наш уровень осознания.

К.В. Иванов­Польский, г. Киров
Вятский государственный технический университет. vgtu@riac.ru