Сам я выходец из Туркмении. В апреле-мае 2003 года там сложилась сложная ситуация. Президент Туркменистана С. Ниязов заключил в Москве с президентом России В. Путиным соглашение о прекращении института двойного гражданства. Одновременно был подписан выгодный для России договор о дешевых поставках туркменского газа в Россию. Для русских, проживающих в Туркмении и знающих азиатскую психологию, было ясно: нас продали за газ. По приезду в Ашхабад президент С. Ниязов провел это соглашение через Меджлис (парламент), и началось давление на русскоязычное население. Нижестоящие туркменские чиновники поняли соглашение о прекращении двойного гражданства крайне своеобразно и стали действовать путем насильственного отчуждения одного из гражданств.
Началось массовое попрание элементарных прав человека. Пассажиров, вылетавших в Москву, снимали с рейсов и заставляли сдавать один из паспортов: российский или туркменский, либо оформлять визу. Беспредел властей вызвал в русскоговорящей среде суматоху, переходящую в панику. Одни спешно за бесценок продавали квартиры, чтобы уехать в Россию, другие сдавали билеты на самолет и оставались в Туркмении, чтобы сохранить квартиры как единственное средство для выживания.
У меня к этому времени была договоренность с Анатолием Молчановым, руководителем проекта по строительству экопоселения «Родное» во Владимирской области, о моем участии в этом проекте и скором переезде на место. Анатолий уже поставил себе дом и организовал палаточный городок, где я намеревался поселиться и начать обживать новое поле. У меня был билет на самолет на середину мая 2003 года — самый бурный период событий в Туркменистане. Меня, как и остальных, бесцеремонно сняли с рейса и заставили оформить визу. Я оказался перед выбором: улететь в Россию, откуда я мог уже не вернуться и потерять квартиру в Ашхабаде, или остаться в Туркмении, потеряв контакты и распрощавшись с идеей построить свое родовое поместье. Я выбрал переезд в Россию. Приложив все усилия, собрал необходимые документы для визы, простоял суточную очередь в разъяренной толпе и сдал их в Туркменский МИД.
Уставший и измученный, я вернулся домой и рухнул на диван. Мне хотелось забыться, но в голове по-прежнему был хаос, связанный с последними событиями. Тогда, чтобы успокоиться, я подумал о владимирском поле, где мы собирались строить экопоселение. Мысли унесли меня на окраину просторного земельного участка близ деревни Коняево. Я видел: поле приятно шелестело травами и цветами, навевая умиротворенное, даже блаженное состояние. На другом конце поля стояла Анастасия. Она как бы звала к себе. Я пошел в её сторону. Подойдя, остановился и молча смотрел на неё. Она тоже молчала и смотрела на меня. Стоим, молчим. Вдруг слышу, откуда-то сбоку мужской голос: «Задай вопрос». Я растерялся, стал лихорадочно думать, о чем спросить её, но в голове не было ни одной стоящей мысли, а по пустякам не хотелось её беспокоить. Потому продолжаю стоять и молча смотреть на неё.
В пространстве снова этот голос: «Задай вопрос». И тогда во мне, наверное, всколыхнулось все наболевшее. Я не спросил, а как-то выдохнул свои последние переживания: «Анастасия, как надо жить?» Анастасия внимательно посмотрела на меня и, склонив набок голову, молча прошла мимо и исчезла. Видение мое тут же исчезло. Я опять сидел в своей комнате с проблемами в голове и муками в сердце.
Я не получил от Анастасии ответа на свой, наверное, глупый вопрос, но в душе ощущал чувство тихой радости, что вот так нежданно-негаданно встретился с ней. На мой вопрос нельзя ответить односложно. Тысячи лет разные проповедники твердят нам, что нужно жить в любви, творить добро и т.д., а мир так и живет во зле и ненависти. И все это происходит оттого, что мы так и не понимаем, что стоит за этими красивыми словами. Если бы Анастасия ответила мне подробным образом, то мне, наверное, стало скучно. Уж лучше молчание, чем такой ответ.… Но ответ пришел, и пришел так же неожиданно.
В последующие дни дела у меня пошли хорошо. На удивление быстро были оформлены документы и получена виза. Скептическое отношение родственников к строительству родового поместья не помешало им помочь мне приобрести билет на самолет, и я уже в середине июня жил в палаточном лагере возле желанного поля.
В первое время пришлось приспосабливаться к новым условиям, климату, обживать лагерь. Одновременно я собирал информацию о других зарождавшихся родовых поселениях. Каждое поселение выбирало свой путь, исходя из мечты и своих представлений, накапливая немало иллюзий и ошибок. Одни шли общинно-коллективным путем, другие утверждали строгий «монастырский» устав, третьи создавали элитные поселения, куда приглашали только богатых, четвертые строили административно-авторитарную общину, пятые шли путем свободного волеизъявления и т. д. Наблюдался определенный разброд в идеях, не было единой концепции. Хотелось поглубже разобраться в этих вопросах.
Однажды к нам в поселение приехал В.Н. Мегре. Он часто приезжал к одному из первых поселенцев В. Чупрову просто так: попить чай, поговорить. Виктор уже построил домик, второй год обживал свой участок. С такими простыми намерениями Владимир Николаевич, наверное, приехал и на этот раз. Мне, конечно, хотелось встретиться с Мегре — автором моих любимых книг, но специально навязываться на знакомство не хотелось. Я решил — будь что будет. У меня в лагере в это время были гости, которые собирались уезжать. На их проводы ушло часа три. Я думал, что В.Н. Мегре уже уехал, и желанная встреча не состоится.
Через некоторое время к нашему лагерю подошла группа людей. Внимательно вглядываясь в лица мужчин, вижу одного, очень похожего на Владимира Николаевича. Этот седовласый человек привлек мое внимание своим каким-то внутренним светом. Внешне он выглядел лет на пятьдесят, а внутренне — на двадцать пять. Было поразительно видеть на лице зрелого мужчины сиятельную улыбку и блеск глаз двадцатилетнего юноши. Этот контраст — игра юности и зрелости — просто завораживал.
Не представляясь, мужчина предложил мне дать интервью, и я согласился. Вопросы, которые задавал седоволосый юноша (так я для себя его охарактеризовал) были простыми: Как произошла первая встреча с книгами об Анастасии? Каким я вижу свое родовое поместье, поселение? Что я думаю о воспитании детей, об отношении к земле, природе? И т.д.
Я старался, как можно обстоятельнее отвечать на каждый вопрос, излагая свое видение поселения. Но чем подробнее отвечал, тем большее недоумение зарождалось во мне. Удивляла реакция на мои ответы. Он просто восхищался каждым моим словом и с еще большим воодушевлением углублял тематику вопросов. Когда я и на них давал ответ, он просто приходил в восторг. В своем понимании жизни в родовых поселениях я не сказал ничего нового из того, что говорила Анастасия, только добавил кое-что из собственного прожитого опыта. Им каждое слово было воспринято как откровение. Более того, у меня сложилось впечатление, что этот человек никогда не читал книг В.Н. Мегре и ничего не знает об Анастасии. Мое недоумение перешло в убеждение, что передо мной вовсе не В.Н. Мегре, а журналист из какой-то газетенки или телевидения. Не может же Мегре ничего не знать о В.Н. Мегре, родовых поместьях и Анастасии!
Я, как и многие, привык к «совковой» психологии, когда вышестоящий снисходит к нижестоящим и учит их, как надо жить. Это правило неосознанно переносилось и на Мегре, поскольку он человек, наиболее приближенный к Анастасии, обладает большой информацией, должен был придти к нам и сказать: «Ребята, вы совершаете такие-то и какие ошибки, а поселение нужно строить так-то и так-то»! И тогда мы, просветленные и обученные, с энтузиазмом взялись бы за строительство новой жизни. Этот же журналистишка (по-другому и не скажешь) ведет себя так, как будто впервые слышит о родовых поместьях.
В конце интервью (оно было показано в видеофильме «По следу В.Н. Мегре») я был окончательно сбит с толку и укорял себя за то, что так распалился перед журналистами, которые наверняка переврут мои высказывания и выдадут репортаж с точностью до наоборот. Поняв, что попал впросак, я поспешил выяснить, с кем собственно имею дело: «А вы, ребята, из какой газеты или телевидения?» И тогда седоволосый юноша просто ответил: «Я — Мегре».
У меня был, наверное, глупый, растерянный вид. Придя в себя после некоторого потрясения, я, что называется, всеми глазами, впился в В.Н. Мегре, стараясь не пропустить ни одной детали, ни одного движения в его поведении. От этого напряжения во мне, наверное, опять открылось видение его необычного соотношения внутреннего и внешнего. Мне кажется, что все мы живем с застывшими масками на лице. Внешнее у нас довлеет над внутренним, форма закабаляет содержание. Наблюдая за В.Н. Мегре, я видел, как внутренний дух владел плотью.
Из эзотерической литературы я знал: преобладание духа над плотью — есть высшая ступень духовного развития человека. Одно дело — читать, знать, другое — видеть воочию. Возможно, в данный момент через него проявлялись энергии Анастасии, ибо в других встречах я подобного явления уже не замечал. Это навело меня на другую мысль: с какой же силой энергия внутреннего духа преобладает над плотью у самой Анастасии? Каждое её движение — это целый фейерверк энергий!
Беря интервью, В.Н. Мегре не работал, а игрался. После разговора со мной он задавал вопросы Анатолию и Татьяне Молчановым, Людмиле Колтуновой, маленькому Саше — сыну Молчановых. Каждым ответом он восхищался, на каждую мысль отвечал заинтересованной реакцией. Несомненно, он знает много больше, чем говорит в своих книгах, и в нас он видит нечто большее, чем мы сами в себе. Может, отсюда его не показной, а истинный восторг. Пришел согреть наши души, научить любить самих себя, из каждого фрагмента жизни уметь делать праздник так же, как и он из этого интервью сделал небольшой праздник для всех. Уехал он так же просто и естественно, оставив в наших душах какое-то новое восприятие жизни. Ошеломленные, мы еще долго смотрели вслед уезжающему джипу…
За всю свою жизнь я прочитал тысячи умных книг, в которых говорилось, как надо жить. В.Н. Мегре не произносил «умных» слов, не давал «мудрых» наставлений, не изрекал истин, он только спрашивал, но перевернул мое сознание и открыл в душе света больше, чем множество умных книг.
Я не доверяю свое сознание никаким авторитетам, в том числе В.Н. Мегре и Анастасии, ни за кем не иду слепо. Во всем стараюсь разобраться сам и пережить собственный опыт. Если сейчас В.Н. Мегре перевернул мое сознание, то каким образом он это сделал? Что со мной происходит, и в какую сторону несет?
Как-то проезжая на подмосковной электричке мимо одного строения, увидел надпись: «Путин — лох, Лимонов — бог». Сразу представились лица политических богов и божков. Посмотрите на лицо Зюганова — насколько оно фундаментально, насколько выражено в нем эго спасителя народа от демократов-разрушителей. Посмотрите на другого бога — Жириновского, из него прёт эго спасителя нации. «Голосуйте за меня, и я спасу вас!» — читается в каждом лице. И у того и у другого внешняя форма, внешний вид довлеют над внутренним духом, что говорит о духовной пустоте.
Не только у великих, но и у средних и маленьких божков выпирает собственное эго. Каждый хочет что-то значить, что-то представлять в нашем социальном мире.
Одни хотят быть богатыми, другие — «звездами», третьи — авторитетными бандитами, и т.д. Все чего-то хотят, у каждого в социуме есть своя роль, которая одним нравится, а другим нет.
У В.Н. Мегре эго, как я почувствовал, стерто. Его «я» в социуме не существует, и потому, наверное, у него нет социальной роли «спасителя нации», «духовного учителя» или «наставника». Газета «Аргументы и факты», по итогам 2003 года, вывела его книги на второе место по популярности среди читателей России. Возьмешь книги некоторых писателей, духовных учителей — из них так и прёт эго спасителей. В Мегре этого нет. Но, может, это тоже игра? Кто-то играет в величие, кто-то в скромность...
Более пятнадцати лет я занимался различными медитационными практиками, одним из направлений которых было стирание своего социального эго, избавление от социальной роли, что приводит к выходу из социума. Я практически подошел к точке стирания, но не знал, что меня ждет за её пределами: падение в бомжи или вознесение к Богу.
В.Н. Мегре этот переход совершил. Если он избавился от своего эго и социальной роли, то какими категориями живет сейчас? Полагаю, что через него протекают энергии Природы, энергии Космоса. Он сбросил с себя тесную личину социального «я» и стал жить по законам божественного «я», и через это «я» у него проливаются энергии Любви, бессмертия, юности, духовного обновления, радости жизни, свободы, красоты. Все эти энергии есть в Природе, только мы закрыты от них своим социальным эго. Мне стало понятно равнодушие Мегре к собственной популярности, к своей социальной роли: тот, кто постиг вкус космической свободы и любви, кто обрел божественное «Я», никогда не вернется в тесные рамки социальной роли, какой бы значительной и привлекательной она ни была.
Когда я это видение перенес на себя, мне тоже стал раскрываться мир Природы. Она стала моим домом, матерью, любимой. Через мое новое космическое «я» потекли энергии бессмертия, духовного обновления, единства со всем сущим. Я почувствовал себя частичкой Природы. Не винтиком или гаечкой, как в социуме, мое «я» стало ничтожно малым и бесконечно большим. Я был червь, и я был Бог, я был никем и я был всем. Мне были подвластны все миры и все энергии Природы, надо было только разумно ими управлять. Все жило во мне: деревья, озеро, цветок, небо с сияющим солнцем. И я жил во всем — я был солнцем, небом, цветком у озера. Это чувство единства давало такой мощный поток энергии, что меня уносило за небеса и разливало по всей Вселенной. В этом полете, я понял, что нам, людям, уготована роль творца и преобразователя Вселенной.
Это потрясающее чувство длилось недолго, но я успел зафиксировать этот момент в памяти и понять, какой простор в моей душе открывает переход из социального «я» в космическое «я».
Будучи скептиком и аналитиком, я задал себе вопрос: за счет какой энергии произошло мое преображение, не иллюзия ли это? В качестве ответа мне вспомнились строки из книги В.Н. Мегре, где прадедушка спрашивает Анастасию: «Какой энергией ты творишь?» Анастасия отвечает: «Энергией весеннего пробуждения Природы».
И тогда все в моем сознании встало на свои места. В.Н. Мегре, приехав в наше поселение, не стал давать нам советы и наставления. Он просто принес нам дарованную Анастасией энергию пробуждения Природы, которая преобразила мое сознание. Из моего социального «я» проклевывается росточек божественного «я». Умирание семени моего социального «я» обернулось жизнью ростка божественного «я», и произошло это преобразование за счет энергии весеннего пробуждения Природы. Все оказывается до предела просто и непостижимо волшебно…
После первой встречи с Владимиром Николаевичем прошло более года. Он еще несколько раз приезжал в наше поселение, но я уже не видел его таким светящимся, как раньше. Да, этого, наверное, и не надо было. Он уже посеял в наших душах энергию Анастасии — энергию пробуждения Природы. Эта энергия, когда мы пользуемся ею умело, делает чудеса: дает нам силы и знания для строительства и обустройства поместий, пробивает бетонные стены чиновничьих запретов и, главное, преображает наши души. Мы становимся совершенно другими. Пусть материальное положение многих из поселенцев не лучше, чем у загнанного в бедность народа, проблем так же немеряно, но наши глаза сияют любовью и радостью, ибо знаем, что переживем все трудности, преодолеем все препятствия и день ото дня, месят от месяца, год от года будем по кирпичику создавать ту счастливую жизнь, которой достойны.
Мы смотрим на социум и видим, что люди в подавляющем большинстве живут в коконе страха, неприязни, злобы, оглупляющей лжи. Многие из них пока еще не в состоянии прорваться к свету. Но придет время, мы окрепнем и так же, как Анастасия передала В.Н Мегре, а он — нам, научимся через улыбку, блеск глаз, юмор передавать всем живущим в коконах беспросветной злобы и отчаяния маленькую искорку энергии весеннего пробуждения Природы. Кто знает, может, уже к концу этого столетия Россию будут называть страной, где живут Боги?..
Я так понял ответ Анастасии.
Владимир Костин.
Родовое поселение «Родное», Владимирская обл. |
