Пришла весна. Солнышко пригрело. Поехал на садово-огородный участок — руки-то «чешутся». Покопался, как полагается, почва супесчаная, каменеет из года в год. Устал и решил отдохнуть, а заодно и по участку пройти, посмотреть, как всё оживает с приходом весны.

Осмотрел кусты чёрной смородины. Подкормил азотно-фосфорно-калийными удобрениями, перекопал под кустом почву, разровнял граблями, полил и со спокойной душой поехал домой.

Приехал в следующий выходной на участок. Прошёл к этому кусту и увидел, что от моего полива почва гладкая, как зеркало, только полопалась в некоторых местах от солн­ца. Взял грабли, разбил эту корку и успокоился, мол, всё будет хорошо: много труда вложил и удобрений. От таких трудо-денежных затрат сам бы рос, цвёл и плодоносил. Вскопал гряду под лук, граблями разровнял, отдохнул — и домой. Так все выходные: то одно, то другое — на речку сходить не было времени. Супруга моя успевала ходить купаться. Ладно, думаю, осенью попросишь смородинки, я тебе про речку-то и напомню.

Прошла половина лета в трудах и заботах. Сели мы с супругой в машину и поехали в очередной раз на участок. Спросил её: «Что не просишь, чтобы чёрными «вишнями» угостил?» Молчит да улыбается. Приехали — и прямиком к смородине. Посмотрели, супруга молвила: «Чёрных «вишен» не наблюдаю. В прошлом году тоже, как горох, были, только крупнее немного».

Ответил я ей, что сорт переродился, почва бедная, сколько минералки «вбухал» — и всё впустую, надо выбрасывать, толку не будет.

Посмотрел в последний раз на «бедолагу», взял лопату, подрубил корни и выдернул куст. Вышел за забор в лес (лес с северной стороны участка), а выбрасывать не стал. Жалко. Подумал и посадил на окраи­не около дороги с мыслями, что, может, кто-нибудь возьмёт или сам засохнет. Приподнял лопатой дёрн, посадил в серый песок и этим же дёрном накрыл корни.

На следующий год в июле, как обычно, едем на участок с женой. Я за рулём, выбирал дорогу, чтобы резину поберечь. Супруга толкнула потихонечку в плечо: «Помнишь в прошлом году чёрными «вишнями?» меня угостить хотел, да не вышло. Вон смотри — ягодки растут, давай их попробуем». Остановились, вышли из машины… Каково же было моё удивление, когда я увидел плодоносящий смородиновый куст. Когда пришёл в себя, быстро сказал: «Это наш куст, я его специально посадил здесь, тут земля плодородней. Хотел сюрприз сделать».

Не «вишни», конечно, но ягоды значительно крупнее, чем были у меня на участке. Да и листья веселей колышутся на ветру, потому что не закручены тлёй.

Вечером жена поехала домой, я остался ночевать. Утром пошёл, сел рядом с кус­том и думать стал, чего ему не хватало. На участке уход был: удобрял, перекапывал под ним почву, чтобы корни дышали, поливал, рыхлил. А тут рос как отшельник, ни подкормок, ни рыхления, ни полива, кроме дождя, и почва такая же.

Обернулся на лес: всё зелено, берёзы и сосны метров по 10–15 обвиты «девичьим виноградом», который стремится вверх по стволам, цепляясь за кору маленькими ручками-усиками. Посмотрел вниз под деревья — от прошлогодней листвы почти ничего не осталось. Пробившись весной сквозь неё, радует глаз своей зеленью травка. То там, то тут горели маленькие красненькие «фонарики» лесной земляники. Расплывался аромат ландышей и других многолетних трав. Откуда-то доносилась трель соловья. Белка стремительно «взлетела» на сосну. Наверное, я её потревожил.

Стоял и думал: «Никто же здесь не копает, не заделывает удобрения в почву, не поливает, не рыхлит, а всё бушует, как на дрожжах. Всё радует глаз». Подошёл к участку, открыл дверь — и… тоже красота: ни сорняка, ни травинки, ни былинки — а растения чахнут. Не живут, а выживают.

Вдруг в лесу раздался пронзительный крик какой-то птицы, словно давая мне понять: «Обернись, взгляни!» Обернулся и… как обухом по голове! Увидел! Понял! Где человек не принимает активного участия в обустройстве своего быта со своими «железными помощниками», там всё прекрасно растёт и расцветает. Природные процессы протекают в естественной среде по своим циклам и законам.

За долгую зиму прочитал много научной литературы и только в одной книге нашёл подтверждение своему открытию: «Питательность почв, из расчёта на 1 га, превышает потребность выращиваемых на этом гектаре растений». То есть минерального питания в почве содержится больше, чем его требуется растениям, «однако оно недоступно корням растений».

Вот как получается! А мы «минералку» закупаем килограммами.

Там же прочитал, что питание может быть доступно при одном условии — «щадящая обработка поверхностного слоя почвы не более 5–7 см», то есть рыхление. При выполнении этого условия корневая система будет транспортировать питание в листья.

Хоть поверхностная обработка — бережная, вот только обработка — это всё же применение какой-то силы или усилий. А кто тогда рыхлит почву там, в лесу и на лугу? Никто, да этого и не требуется. Рыхление там заменяют опавшая листва в лесу и сухая, отмершая трава на лугу. Я раньше этого не видел. Вернее, видел, но не знал. Для чего деревья сбрасывают листву под себя? Зачем трава ложится под талым снегом на том месте, где росла? Оказывается, они сами себя кормят!

Давайте разберёмся вместе, что и как происходит под этим слоем. Под ним всегда влажно, даже в сильную жару, прекрасный газообмен между почвой и атмосферой, нет резких перепадов дневной и ночной температур, происходит постоянное выделение углекислоты. Это именно те четыре условия, при которых бактерии, микробы, черви и другие организмы плодотворно и безустанно трудятся. При разложении органики бактериями выделяется углекислый газ. Соприкасаясь с влагой почвы, образуется углекис­лота, которая, в свою очередь, доводит минералы почвы (азот, фосфор, калий и другие) до состояния усвоения их корнями растений. И рас­тения «кушают». Однако большую часть азотного питания растения получают из окружающего их воздуха, а не из селитр.

Отмирая, бактерии и микробы становятся пищей для более «прожорливых» — червей. Пропуская этих «умерших» через свою пищеварительную систему, почву, органику, черви преобразуют всё это в гумус. На выходе пищеварительного тракта червей образуется очень мелкий и питательный комочек субстрата. И все эти комочки скреплены между собой слизью тех же червей. Для растений это та самая питательная пища. Чем больше гумуса, тем поч­ва плодороднее. Из этого следует, что плодородие почвы измеряется не запасом питательных веществ, а наличием и численностью в ней поч­венной микрофлоры.

В тот год я впервые попробовал мульчировать землю опавшей листвой. И на сегодняшний день могу ­утверждать, что листва для меня является самым эффективным видом органической мульчи. Она задерживает влагу, не даёт почве высохнуть под палящими солнечными лучами, создаёт нужный микроклимат для почвы, способствует жизнедеятельности дождевых червей и других полезных организмов, постоянный процесс переваривания органических остатков даёт нужное для роста растений тепло. Также первое время мульча сдерживает рост сорняков.

Весной после стаивания снега в делянках (на грядках) на поверх­ности почвы из этой самой листвы образуется органический «асфальт». Я не преувеличиваю, потому что использую листву в виде мульчи в своих делянках на протяжении многих лет. Разложенная осенью листва ещё рыхлая после раскладки, и листья лежат как попало. Но выпавший снег придавливает её к поверх­ности почвы, как «асфальтный каток».

Весной все листья уплотнены между собой и прижаты к почве. И почти до середины лета, а может, и дольше (всё зависит от слоя листвы) этот органический «асфальт» не даёт развиваться одуванчику, пырею, мокрице, кислице и другим сорнякам. Однако нужно помнить, что почвенные обитатели всегда начеку. Как только температура почвы прогревается, достигнув оптимальной, листва начинает перерабатываться почвенными «поварами» в доступное питание для растений, под которыми она лежит. И, конечно, её слой уменьшается. От листовой пластины остаются одни прожилки, и в этот момент дремлющие сорняки начинают пробуждаться. Растения, которые мы высадили, уже окрепли и противодействия со стороны сорняков не ощущают, потому что им вдоволь хватает и питания, и влаги, да и посажены или посеяны они были в «живую» почву и намного опередили в развитии сорняки.

Давайте дадим показать нашим «дождевикам» и «навозникам» всю силу и мощь! Только им нужна наша помощь: замульчируйте поверх­ность почвы — и вы увидите, на что они способны. Не хотите помогать, тогда просто не мешайте им (сгребая опавшую листву и унося её с того места, куда она Природой нанесена)!

Теперь я знаю, кто «делает землю». Предлагаю говорить и писать правильно: «землепользование», а не «земледелие».

Мои советы:

Листьев для мульчирования нужно столько, чтобы весной образовался слой 5–7 см. Основное мульчирование я делаю осенью. Осенняя мульча придавится снегом, и весной её слой будет намного плотнее. Если всё же мульчировать пришлось весной, я произвожу обязательный полив, мульча оседает и уплотняется постепенно за несколько дней.

Культуры, под которыми постоян­ное присутствие мульчи желательно: огурец, помидоры, капуста, редис, сельдерей, морковь, свёкла, петрушка, укроп и фасоль.

Для образования головок у лука и озимого чеснока требуется незначительное оголение почвы, чтобы понизить её влажность и повысить температуру. Для озимого чеснока это первая декада июня, для лука —первая декада — середина июля.

Под большинством однолетников присутствие мульчи предпочтительно в неограниченных количествах.

Больше обращая внимания на сами растения, с годами вы научитесь их хорошо понимать.

Сергей Дьяков.

www.ecology.