Звонкий женский голос разнёсся на всю округу: «Добрянка, Лада, идите-ка сюда!»
Если бы Васнецов рисовал Алёнушку в наши времена, то, наверное, она выглядела бы именно так: пуховик поверх льняного сарафана, чёрная коса и валенки. Алла — так зовут нашу Алёнушку — окликает дочек. В ярко-розовой и фиолетовой куртках девочки издали похожи на цветы на снегу.
До деревни Гора, что в 35 километрах от Витебска и в 20 — от российской границы, на карте навигатора нет. До 2005 года она была практически нежилой, здесь остались всего две пожилые женщины. Жизнь вернулась сюда благодаря Алле, 34-летнему витебскому маркетологу, и Владиславу, её мужу. Именно они стали инициаторами создания экопоселения.
— Сами мы — коренные горожане, как и наши родители. И в какой-то момент увлекались идеями возвращения к природе и жизни на земле, — Алла ведёт нас к их шестигранному дому, внешне похожему на ячейку соты. Где-то вдалеке жжужит трактор: сегодня в поселение ведут воду. Мужчины заняты там.
— Жить в обычной белорусской деревне нам не хотелось. Она сейчас очень деградировала: повальное пьянство. А мы придерживаемся здорового образа жизни. Наша цель — жить в гармонии с природой и окружающим миром. Мы создаем Родовые поместья, возрождаем старинные славянские традиции и обряды. И нам было комфортней создать своё поселение. Изначально работали в городе, копили деньги. И параллельно вкладывались в строительство. Помогали родители, они тоже живут здесь.
Девять лет назад в Гору переехали 13 семей, кто из Витебска, Орши, Минска, кто даже из Украины и России. Восемь семей живут тут постоянно, остальные — с весны до осени. Поселение они назвали Звон-гора, придумали свой устав и правила жизни. К примеру, не пить, не курить, не употреблять наркотики и не ругаться матом. Всё это, по их мнению, мешает чистоте тела и помыслов. Общие вопросы решают общим собранием — вече, сложные работы делают толокой.
Алла ведёт нас по поселению, разбитому на участки размером в гектар. Каждый обсажен деревьями, в основном хвойными. Есть здесь кедры, пихты, лиственницы...
— Мы это называем пространством Любви. К примеру, у нас на участке благодаря этой живой изгороди растут финики и даже батат. А по осени — грибы. Мы ещё пруд устроим, чтобы создать здесь особый микроклимат. У нас же земледелие органическое — не травмирующее, а восстанавливающее природу. Мы землю просто засыпаем соломой, она перегнивает годами. И благодаря тому, что её каждый год не перекапывают, даёт хороший урожай. Получаем около 30 картофелин с одной, посаженной в солому.
— Многие считают, что мы отказались от цивилизации и ушли в прошлое, но это не так, — тишину в поселении нарушают только голос Аллы и щебет синиц.— Мы стараемся использовать современные экологичные технологии. К примеру, инфракрасные обогреватели. И, да, у нас есть автомобили, компьютеры, мобильники и стиральные машинки — глупо отказываться от всего. Стираем мы, правда, не порошком, а орехами, щёлоком...
Для строительства домов звон-горцы стараются использовать экологичные технологии. Некоторые дома из самана — соломы, перемешанной с глиной, у соседа Аллы и Владислава фундамент выложен из старых покрышек, утрамбованных с песком. Есть и купольный дом. Но много и деревянных срубов, построенных чуть ли не без единого гвоздя. На строительство небольшого домика уходит чуть больше 10 тысяч долларов.
По улице катит автомобиль — вернулся из города ещё один житель Звон-горы, бородатый, коренастый Анатолий. Бывший киевский бизнесмен, в 37 лет он стал задаваться вопросами: «Кто я? Куда бегу каждый день? Что будет на финише? Чем вся моя жизнь закончится?»
— Я прожил 9 лет в Киеве, где постоянно были эти крысиные бега за деньгами, прибылью, успехом. А счастья-то и не нашёл. Решил, что выход — быть ближе к земле, природе, — рассказывает Анатолий, стоя возле своего деревянного сруба с лошадкой на коньке.
— С Ириной мы познакомились в Интернете. Она тогда уже собиралась строить дом в Звон-Горе. Пообщавшись побольше, я понял, что нужно приехать и помочь ей хотя бы фундамент залить. И с этим фундаментом мы заложили свой фундамент отношений, решили пожениться. Я продал весь свой кофейный бизнес и переехал сюда, к ней. Мама меня благословила на поездку. А вот знакомые так не поняли, что не хочу я закончить жизнь в бетонной клетке, пусть даже и фешенебельной. Здесь я каждое утро выхожу на улицу и чувствую себя счастливым. Пусть в этом доме пока нет воды, нет пола, но здесь всё делается с душой и с удовольствием с моей любимой...
Художница Алёна и программист Владимир, в дом которых мы зашли погреться, окончательно переехали в Звон-гору из Витебска три года назад.
— Наши корни в городе, но я давно хотела жить в поселении Родовых поместий. В Витебске не могла ни высыпаться, ни жить, так мне было нехорошо, — делится с нами миниатюрная Алёна, а потом показывает жёлтые, голубые льняные платья, сарафаны, рубахи.
— Это вышиванки со старославянскими символами-оберегами. Всё делаем сами. Какие-то выкройки подсматриваем в книгах, какие-то придумываем. А потом покупаем лён и шьём. Наша льняная одежда участвовала даже на показе мод в Австралии. Коллекцию пригласила в Мельбурн уроженка из Белоруссии.
Алла и Алёна уверены, что такая одежда придаёт женственности. А жена, которая носит юбку, — укрепляет семью.
— Ну а деньги как здесь зарабатываете? Ведь нужно и дома строить, и детей растить…
— Кто-то из ребят работает в городе. Кто-то на рынке или в колледже преподавателем, — отвечает Алёна. — Мой муж, к примеру, программист, так ему не важно, где работать. Наташа, тоже горянка, — преподавательница иностранного и вела по скайпу курсы бизнес-английского.
— Это поначалу казалось, что в деревне не заработаешь. А на самом деле возможностей здесь множество, благо с Интернетом сейчас нет проблем, — убеждают меня женщины. — Можно продавать ту же одежду с вышитыми оберегами. Экологическая продукция, которую мы на своих огородах выращиваем, очень востребована. Два года подряд мы отправляем свои экологические яблоки и сушёные грибы в Россию и Германию — там уже есть заказчики. Продаём на выставках свои закатки — помидоры в яблочном соку, огурцы в смородиновом и другие.
К слову, одна банка такой закатки стоит в Москве 200 тысяч белорусских рублей (примерно 1000 российских руб. — Ред.). А литр экологичного колодного мёда — около 700 тысяч белорусских рублей (около 3700 наших руб. — Ред.) По словам поселенцев, москвичи готовы платить такие деньги за экопродукцию.
— А наша Катя, она, кстати, из России, хлеб выпекает на заказ. Ирина восстановила и делает для всех желающих старинные рецепты пастилы. Покупают у нас и куклы ручной работы, крапивные обереги,— продолжает Алёна. — А летом мы проводим различные семинары по тому же экологическому земледелию. Даём мастер-классы по старинным промыслам, проводим экотуры. Восстанавливаем старинные обряды, праздники, песни, танцы. В общем, было бы желание.
— А не грустно? Театры, концерты как же?
— А у нас все танцуют, все поют. Гости приезжают. Мы сами выезжаем на различные праздники. В общем, жизнь здесь бьёт ключом, городские ещё нам позавидуют. И замечу, всё это — без алкоголя.
— Елизар, Елизар! — слышим, как Добряна и Лада зовут своего друга, и мы идём к дому ещё одного поселенца, пригласившего нас отобедать.
— У вас у всех детей такие необычные имена? — удивляюсь я.
— Да, как у наших предков. У них такие имена были, это потом мы заменили их на римские, греческие и другие, — объясняет Алла.
Детей в поселении пока что восемь. Почти все они родились здесь. Горянки практикуют естественные роды, за что их часто критикуют врачи. Пока в детский сад дети не ходят. Рассматриваеся вариант альтернативного обучения — образование непосредственно в поселении.
— В современную школу я бы детей не отдавала, — говорит мама Владимира, приехавшая в гости из Витебска. — Сама отработала в школе и знаю, что это такое. Как дети себя вульгарно ведут, курят, ругаются, спайсы употребляют.
Мы сидим в просторной хате. Здесь и печь, и газовая плита. Деревянный пол, льняные с вышивкой шторки на окнах, двухэтажная большая кровать.
— Ну а медицина как же? — не унимаюсь я.
— Мы стараемся лечиться народными средствами. Отказались от прививок. Всё это является чужеродным для нашего организма. А с простудой справиться легко. Только недомогание — прыг на печку, и всё пройдёт.
Мы усаживаемся за стол. Жена Владимира Катерина ставит на стол гречку, огурцы, капусту и достаёт из печи каравай.
— У вас пост? Вы верующие? — замечаю, что на столе нет ни мяса, ни рыбы.
— Да нет, просто мы убеждённые вегетарианцы, — отвечает Катерина, раздавая деревянные ложки. — Насчёт религии... Здесь нет никаких ограничений, кроме закона страны, конечно. Каждый выбирает свою веру. Так что мы не секта, если вы об этом хотели спросить. Мы никому ничего не навязываем. Хотите — приезжайте, нет — ваше право.
— Именно здесь чувствуешь вкус жизни, — добавляет Владимир, когда мы пьём с пирогом. — В городах, особенно крупных, люди живут в каком-то иллюзорном мире. Они не видят солнца, не замечают смены поры года. Жизнь пролетает так быстро, что не успеваешь оглянуться. А здесь время течёт не так стремительно, как в городе. Ты с осознанием занимаешься детьми. Можешь с осознанием прочитать книгу, разобраться в себе, задать себе те вопросы, которые в городе ты никогда не задашь...
Осталось привести цифры.
В Беларуси сейчас 36 экопоселений, 189 семей (477 человек) создают свои Родовые поместья. Многие поселения на стадии строительства, также многие только-только оформляют участки.
Больше всего поселений в Витебской области — 10, меньше всего пока в Гомельской области — 3.
Настасья ЗАНЬКО.
Фото Павел МАРТИНЧИК.
www.kp.by | 
